В первое время, Миллисент, или Малабарская белка, причинила нам много неприятностей. Малабары — крупнейшие представители семейства Беличьих, обитающие в Индии. Они достигают около шестидесяти одного сантиметра в длину, у них крепкое телосложение и длинный, очень пушистый хвост. Шерсть на груди и животе желто-оранжевого цвета, спина — цвета красного дерева, кисточки на их ушах очень длинные, словно на голове расположены черные лоскутки. Как и все белки, они очень подвижные, быстрые и любопытные, но, в отличие от большинства белок, у них нет сильного желания грызть все, что встречается у них на пути. Исключением была, конечно, Миллисент. Природа одарила ее парой крупных ярко-оранжевых резцов с единственной целью — грызть все клетки, в которые её сажали. Это происходило не из-за желания сбежать, так как, проделав огромную дырку с одной стороны клетки, она приступала к другой стороне. Это обошлось нам в кругленькую сумму, пока мы не решили обить клетку изнутри тонким листом металла, что положило конец её проделкам. Однако, решив, что ей будет не хватать подобного рода «терапии», мы дали ей бревнышки, и она продолжала грызть их, как бензопила.
По-началу, Миллисент совсем не была ручной, она без тени сомнения вонзала зубы в палец того, кто по глупости предоставлял ей такую возможность. Мы пришли к выводу, что она была одним из тех животных, кого невозможно приручить. Но тут случилось кое-что необычное: однажды мы обнаружили Миллисент, лежащей на дне клетки в полном изнеможении. Не было никаких видимых симптомов, и было довольно трудно определить, что с ней не так. Когда я обнаруживаю животного, страдающего загадочным заболеванием, как это, я делаю две вещи: даю антибиотик и держу животное в тепле. После сделанного Миллисент укола, я отнес ее в террариум — единственное место, где тепло все лето.
Через несколько дней состояние Миллисент было удовлетворительным, но она была еще слаба. Исключительным фактом была перемена в ее характере. Из человеконенавистницы она вдруг стала таким друга Homo Sapiens, что это нас даже смущало. Стоило только открыть дверцу ее клетки, как она бросалась на руки, нежно покусывала пальцы, внимательно вглядывалась в твои глаза, а её длинные усики дрожали от волнения. Для нее не было ничего лучше, чем лежать на твоих руках, как на ветке дерева и дремать в таком положении, если ей позволить.
С тех пор как поменялся её характер, каждое утро её выпускали из клетки и она гуляла по террариуму. Вскоре, Миллисент обнаружила, что в загоне для черепах есть все необходимое, что только может пожелать уважающая себя малабарская белка: инфракрасная лампа, излучающая приятное тепло; спины гигантских черепах были идеальным местом для отдыха: а также, изобилие фруктов и овощей. Гигантские черепахи тяжело передвигались по периметру загона, в то время как Миллисент сидела на их панцире. Иногда, когда одна из них находила сочный кусочек фрукта и вытягивала шею, чтобы его заглотить, белка спрыгивала с её спины, хватала фрукт и снова запрыгивала на панцирь, прежде чем черепаха понимала, что произошло.
Когда пришло время вернуть Миллисент в павильон для мелких млекопитающих, гигантские черепахи, наверное, были рады избавиться от нее. Не только потому, что она была дополнительным весом на их панцире, но и потому, что постоянное исчезновение лакомства прямо из под носа плохо действовало на их нервы.