Оригинал: The Dog in the Red Bandana, Ray Bradbury
Пёс в красной бандане - Рэй Брэдбери*
(перевёл Евгений Тихонов, masontikhonov@gmail.com)
Пациент был в больнице всего три длинных тоскливых дня, когда в воскресенье, пока все доктора по большей части отсутствовали, а медсестры быи заняты чем-то, никому не известным, произошло это знаменательное событие.
Он узнал о приближении этого события ещё до его наступления по взрывам смеха и приветственным крикам пациентов далеко по коридору.
Наконец, необычайное явление возникло в дверях.
Там стоял человек, у которого на поводке был самый красивый золотистый ретривер из всех, когда-либо виданных.
Ретривер был невероятно статным и великолепно ухоженным. Его взгляд светился необычайным умом, а на шее у него была аккуратно повязана бандана цвета крови.
Пёс обходил больницу, и ходил слух, будто в те дни, когда он появлялся, была большая радость во всех коридорах, куда он только заглядывал.
Это, впрочем, казалось вполне естественным, и пациент часто удивлялся, почему во всём мире не было больше собак, которые посещают людей - они могли бы поднимать их дух и, возможно, способствовать выздоровлению.
Пёс в кроваво-красном платке задержался на мгновение у двери, скользнул взглядом по пациенту, а затем бесшумно подошёл и остановился у постели, ожидая, когда ее погладят.
Потом, убедившись, что пациент чувствует себя лучше, пёс развернулся, пошел назад и бесшумно удалился по коридору, встречаемый радостным смехом и радушными окриками.
Это было и впрямь замечательное событие, и пациент немедленно почувствовал себя лучше.
В последующие дни пациент обнаружил, что чего-то ждёт с особым нетерпением. Он долго не мог понять, чего именно, пока вдруг не осознал, что хотел бы, чтобы пёс в красной бандане снова вернулся. Это казалось более важным, чем приходы и уходы докторов и назойливое внимание медсестёр.
На следующей неделе пёс пришёл только один раз.
В течение следующей недели, когда болезнь пациента упорствовала, пёс наведывался дважды и всей больнице казалось, что от этих визитов становится веселее и легче.
На третьей неделе по причинам, которые так никто и не объяснил, пёс приходил каждый день: он шёл через залы со своим яркий шарфом, повязаным вокруг шеи, и выражением полного сочувствия и понимания на благородном лице.
В конце первого месяца, когда пациент начал чувствовать, что может быть выписан со дня на день, произошло ещё более удивительное событие: вместо привычного провожатого, который следовал за собакой, пришел человек, который был почти таким же незаурядным, как и пёс.
Он был одет в простой костюм цвета хаки, а на шее носил красный галстук. Он, по всей видимости, был слепым, так что пёс служил поводырём.
В этот раз, как и прежде, пёс остановился в дверях и почти указал на пациента, который сел в постели и подался вперед, будто ожидая, что пёс заговорит.
Однако разговор начал слепой.
"сэр? - спросил он, пытаясь угадать личность пациента, - сэр, если бы кто-то спросил вас, кто из всех тварей морских, земных или небесных ведёт себя наиболее по-христиански, чтобы бы вы ответили?"
Пациент, учуяв какой-то подвох, попытался представить и ответил: "Вы говорите о человеке?"
Слепой качнул головой: "Нет. Кроме человека, какое существо более других является христианином?
Пациент задумчиво посмотрел на пса в кроваво-красной бандане, что по-прежнему сидел в дверях, снова отметил его необычайный интеллект и затем сказал: "Ответ - собака."
Слепой покорно кивнул. "Совершенно верно. Все другие существа живут, но не знают, что они живут.
Кошки - особенные. Они прекрасные и нежно-любимые, но они существуют и по-настощему не осознают, что существуют, как, впрочем, и все небесные создания, что летают и парят вокруг земли и все земные твари, которые живут, но не осознают своего существования.
Для всех земных существ, для всех обитателей моря и воздуха наступает смерть, но они не знают смерти и не печалятся.
И только собаки не просто знают, что такое жизнь, но чувствуют и понимают смерть". Пациент кивнул, ибо он знал, что это правда. Он вспомнил смерть друга: его собака горевала ещё долго после того, как друг ушел, долго ещё бродила вокруг дома, скорбно плача, а потом растаяла в темноте.
Пациент сказал: "Чем больше я думаю об этом, тем более незаурядными мне кажутся собаки."
Слепой возвёл глаза к потолку и сказал: "И если собаки предстанут перед вратами на Небеса, будут ли он допущены?"
"Незамедлительно! - воскликнул больной и сам рассмеялся над тем, как быстро ответил. - Потому что они без греха. Люди выстроятся в очередь за ними и будут умолять, чтобы их впустили. Собаки же сразу войдут - они станут подле Святого Петра и будут помогать принимать греховных тварей, называемых людьми.
Так вот, отвечая на ваш вопрос, кто из всех земных существ обладает наиболее христианским, великодушным и любящим характером, я ставлю собак наряду с Абу Бен Адамом** впереди прочих."
Слепой согласился.
"Ударь своего кота, и ты потеряешь друга. Ударь свою собаку, чего, я надеюсь, ты никогда не сделаешь, - и тем не менее, если ты ударишь его хоть раз в жизни, он будет смотреть на тебя ласковыми глазами и говорить: «Что не так? Что это вообще произошло? Разве ты не знаешь, что я люблю тебя и прощу за всё?" И тогда он повернётся одной щекой, а затем другой и продолжит любить тебя вечно. Вот что это такое - собака."
Всё это время пёс в кроваво-красной бандане сидел подле слепого, глядя на пациента самым нежным и лысковым взглядом, что тот когда-либо видел. Слушая, пёс не соглашался с комплиментами и не отрицал их, он молча сидел, окружённый своей красотой.
Наконец, когда пёс почувствовал, что слепой договорил, он побрел по больничным коридорам, и радушные возгласы и смех снова наполнили их.
В следующие дни по больнице прошёл слух, будто было выписано невероятное количество людей; больные, которые лежали в больнице в течение недель и даже месяцев, внезапно собирались и уезжали - к недоверию и изумлению врачей и под любопытное перешёптывание медсестёр. Один за одним пациенты покидали больницу, количество тяжелобольных в госпитале значительно сократилось, а смертность, по слухам, и вовсе сошла на нет.
На четвёртую неделю, лежа в постели однажды ночью, пациент почувствовал резкую боль в правом запястье и выпил аспирин, но боль не проходила.
Ночью скозь сон ему показалось, будто кто-то сел на кровать рядом с ним, но он не был в этом уверен.
Полусоный, он почувствовал что-то вроде дыхания рядом с собой, а затем услышал странный звук, который напомнил ему об одной летней ночи из тех времён, когда он был ребенком.
Как прекрасно это было, в три часа утра, когда лунный свет струится через оконное стекло, услышать красивые далёкие звуки из кухни, где стоял холодильник.
В поддон под холодильником собиралась вода с брусков льда, и в три часа утра послышался мягкий звук лакания: семейная собака была наполовину под холодильником, мучимая жаждой, она пила прохладную чистую воду, натаявшую со льда.
Тихо лежать в постели, слушая этот дивный далёкий звук, было одним из самых трогательных впечатлений в его жизни.
Сквозь плеск талой воды, доносящийся из воспоминаний или полусна, пациенту показалось, что он чувствует какое-то движение на своём запястье.
Это было похоже на нежное облизывани: будто кто-то пытался поймать языком ледяную воду в ту давнюю летнюю ночь.
Затем он уснул.
Проснувшись утром, он обнаружил, что боль ушла.
В последующие дни пёс с кроваво-красной банданой свободно бродил по больнице, на этот раз один - слепой давно уже не появлялся.
Пёс, казалось, знал, куда идёт. Часто он приходил в комнату к пациенту и подолгу смотрел на него.
Они мысленно беседовали. Пёс, казалось, понимал всё, что хотел сказать пациент, хотя тот не проронил ни слова.
Затем пёс уходил бродить по больнице. В ближайшие дни звуки смеха, возгласы, приветственные крики сошли на нет, и казалась, больница совсем опустела. Врачи не только перестали приходить по воскресеньям, или играть в гольф по средам, но, казалось, не заглядывали по вторникам, четвергам и, наконец, вряд ли даже по пятницам.
Эхо в коридорах становилось всё громче, ничьё дыхание больше не доносилось из дальних комнат.
В последний день пациент, чувствуя необъяснимую тревогу и ощущая, что в любой момент он может вскочить, надеть одежду и без согласия врача отправиться домой, сел на кровати и крикнул в гулкую высоту коридоров: "Эй! Кто-нибудь есть?"
Ответом была долгая тишина из тихих больничных комнат. Он снова крикнул: "Кто-нибудь есть? Эй!"
И только эхо из залов ответило ему, и все коридоры в здании замерли.
Очень тихо пациент стал одеваться, готовясь уйти.
Наконец, в три часа дня красивый пёс с кроваво-красной банданой бесшумно прошёл по опустевшему коридору и остановился у двери.
Пациент позвал: "Заходи!"
Пёс вошёл и встал подле кровати.
"Садись", предложил пациент.
Пёс сел и посмотрел на него своими огромными лучезарными глазами полными нежности, и полуулыбка скользнула по его губам.
Наконец пациент произнёс: "Как тебя зовут?"
Пёс окинул его изучающим взглядом больших ясных глаз.
Его рот слегка шевельнулся и донёсся тихий шёпот:
"Иисус, - сказал пёс, - меня зовут Иисус. А как тебя?"
* Рассказ впервые был опубликован в журнале Гильдии сценаристов Америки "Written By" (writtenby.com), в летнем номере 2010-го года.
** Отсылка к стихотворению Leigh Hunt - Abou Ben Adhem, http://www.poezia.ru/article.php?sid=51117 |
|