Русский Туркестан. История, люди, нравы

Крепка и надежна сбруюшка ратная,
Конь мой лихой аргамак,
Пика каленая, сабля булатная,
Сам я уральский казак!

Уральское казачье Войско по праву считается одним из древнейших, и, пожалуй, самым самобытным из всех казачьих Войск дореволюционной России. Уральцы были в числе тех немногих казачеств, которые самообразовались на границах Руси, являясь «природными» казаками, а не поселенными по царской указке крестьянами и солдатами и названными «казаками».

Время заселения территорий нижнего течения реки Урала (Яика) ватагами вольных людей точно не установлено. Историки называют различные временные рамки появления казаков на Урале: от XIV до XVI веков. Впервые в официальных документах яицкие казаки упомянуты в 30-х годах XVI столетия. Считается, что их отряды в 1550 г. участвовали во взятии Казани, однако, документально подтвержденной первой службой яицких казаков является 1591 г., когда они по «наказу Федора Иоановича» участвовали вместе со стрелецкими полками в боевых действиях против шамхала Тарковского – правителя Дагестана. С этого года и считается старшинство Уральского (Яицкого) казачьего Войска.

Столь же различны мнения исследователей относительно того, откуда пошли яицкие казаки. Кто-то выводит их родословную от тюркских племен, другие говорят об отрядах казаков переселившихся на Яик с Волги или Дона. Вопрос этот до сих пор остается открытым, но очевидно, что Яицкая казачья община была образована вольными людьми, которые, поселившись на Яике, разбили ряд городков вдоль реки, по правому ее берегу. С самого начала своего существования яицкие казаки столкнулись со своими неспокойными соседями, сперва это были ногайцы, затем – киргиз-кайсаки. Их орды, кочующие по левому берегу Яика, переправлялись через реку и нападали на казачьи городки и форпосты, угоняли скот, поджигали дома, уводили людей в рабство. Поэтому, яицкие казаки с начала своего существования все были воинами, с детства учились скакать на коне, держать оружие в руках и защищать родной дом и свое хозяйство. Боевые стычки с кочевниками продолжались вплоть до середины XIX века. С началом службы казаков Московским государям функции охраны собственных территорий переросли в функции охраны всего Московского государства. За охрану границ цари платили казакам жалованье, присылали на Яик порох, оружие и т.п. Вдоль Яика от Яицкого городка до Гурьева вниз по реке была построена Нижне-Яицкая линия, состоящая из ряда крепостиц и форпостов, возведенных в местах возможных переправ через Яик кочевников и выполнявших защитные функции. Вверх по реке от Яицкого городка до Илецкого была построена Верхне-Яицкая линия. Впоследствии, когда необходимость оборонять свои земли отпала, эти крепостицы и форпосты превратились в казачьи станицы и поселки.

Итак, яицкие (уральские) казаки с самого начала поселения своего на Яике были, прежде всего, воинами. Поэтому неудивительно, что они участвовали практически во всех войнах, которые вела Российская Империя. Бились они против крымских татар, поляков, шведов, турок, французов, немцев и многих других народов, храбро сражались под Смоленском, Полтавой, Цюрихом, Лейпцигом, Балаклавой, Иканом, Мукденом и т.д., брали Силистрию, Париж, Самарканд, Геок-Тепе, Перемышль и другие твердыни, неоднократно ходили войной на Хивинское и Кокандское ханства. Много казачьих костей разбросано от Кавказа до Туркестана, сотни казаков погибли в Первой Мировой, тысячи - в Гражданскую.

Парадокс, но несмотря на то, что уральцы были верными слугами царю и престолу, не раз доказавшими свою верность на поле брани, Яицкое (Уральское) казачье Войско считалось самым «бунтарским». Непокорность уральцев проявлялось при малейшем намерении властей ущемить их права и свободы. Не могли с этим примириться вольные люди. Волнения и беспорядки, переходившие иногда в открытое неповиновение и в вооруженное противостояние царским войскам происходили на землях уральских казаков регулярно. Все знают, что яицкие казаки являлись движущей силой восстания Е.И. Пугачева в 1773-1775г., а после его подавления хотели всем Войском, подобно донскому атаману Игнату Некрасову, уведшему после восстания К.А. Булавина часть донских казаков в Турцию, уйти за границу. В назидание потомкам, и чтобы навсегда искоренить на Яике память о пугачевском восстании, Екатерина II повелела в 1775 г. переименовать реку Яик в Урал, Яицкий городок - в Уральский, а Яицкое казачье Войско – в Уральское. Так стали Яицкие казаки Уральскими.

Среди мирных профессий, прежде всего, уральские казаки занимались рыболовством. Это неудивительно, зная, какие дары таил в себе Урал (Яик), которому казаки поклонялись как божеству. Они охраняли и берегли реку, защищали ее, лелеяли как родного ребенка и бесконечно любили. И река платила за это казакам своими сокровищами. Начиная с 1732г. ежегодно уральские казаки отправляли в столицу к царскому двору летние и зимние «станицы» (посольства) с дарами Урала - осетровой рыбой и черной икрой. Недаром на старинном гербе уральских казаков изображена стерлядь, а под ней легендарный уральский воин Рыжечка, сразивший шведского богатыря в Полтавском сражении. Помимо рыболовства уральцы занимались охотой и животноводством, земля же в Войске была в общем, общинном пользовании.

Уральские казаки всегда славились и гордились своей самобытностью. Они всегда стремились подчеркнуть свои особенности, отличие их от «русских людей», превосходство над другими сословиями. До 1917 г. большая половина Войска была староверами. Православие в казачьей среде приживалось крайне медленно и неохотно, православных храмов на казачьей территории всегда было намного меньше чем старообрядческих. Неоднократные, в разные времена, «гонения на веру» также служили катализатором волнений и недовольства среди казаков, пострадать за «истинную» веру считалось в их среде «богоугодным делом». В связи с этим становится понятно, почему богоотступников большевиков они встретили как пришествие антихриста, и практически поголовно взялись за оружие. Целых два года Войско героически сражалось за свою свободу, за право называться «казаками». История этой героической, полной подвигов и отваги борьбы до сих пор не написана и практически не изучена. Многие уральцы погибли зимой 1919-1920 гг. отступая с семьями, скотиной и имуществом вдоль Урала к Каспийскому морю. Победили уральцев не пули красных, а тиф и мороз, свирепствовавшие в те годы. Преданное своими союзниками Уральское казачье Войско предпочло не сдаться, а погибнуть в неравной борьбе.

Ныне оставшиеся потомки уральских казаков проживают на территории государства Казахстан. Территория Уральского казачьего Войска была большевиками искромсана – маленькую часть отдали в Оренбургскую область, все остальное - Казахской ССР, в том числе богатейший Урал, крупный город Гурьев с выходом в Каспийское море, многочисленные нефтяные месторождения. Новые хозяева земли начали с главного, захотели стереть всю память о казаках, словно и не было их на этих землях никогда. Переименовали в третий раз за короткий срок Урал, теперь это на казахский манер – Орал, нет больше города Гурьева – есть Атырау, нет Уральской области – есть Западно-Казахстанская. В Уральске до сих пор стоят улицы названные в честь палачей казачества – Чапаева, Фурманова, Петровского (председатель местного ЧК). На них воздвигаются памятники новым героем – Абаю, Срым Датову и им подобным. Существующая Уральская казачья община расколота, есть два атамана, две газеты, несколько казачьих организаций, каждая из которых решает разные цели и задачи. Но как бы нас не называли, как бы не унижали и не ставили на колени, нам есть чем гордиться, ведь мы потомки славного Уральского казачьего Войска, а, как известно, «казачьему роду нет переводу».

И в царское время и на сегодняшний день уральские казаки остаются самыми обделенными в информационном плане. Нет ни частичной, ни тем более полной истории Войска, практически не описана боевая служба, походы и подвиги казаков, практически отсутствуют литература мемуарного характера. О героях-уральцах не существует справочной литературы, нет изданий биографического плана. Древнейшее Войско словно забыто, а многие и не знают, что такое существовало. Наша задача искоренить эту несправедливость, восстановить имена забытых уральских богатырей-«Горынычей», помнить их подвиги и передать уральский казачий дух будущему поколению.

На краю Руси обширной,
Вдоль Урала берегов,
Проживает тихо-мирно
Войско кровных казаков.
Знают все икру Урала
И уральских осетров,
Только знают очень мало
Про уральских казаков.

Уральская казачья песня.

Так это было в действительности. Цель моего очерка — поведать читателю кто такие были уральские казаки, где они жили, чем они жили и как они жили.

Н. С. Самокиш. Уральские казаки.

Земля Уральского казачьего войска была расположена по правому берегу реки Урала, начиналась она от границ Оренбургского казачьего войска и тянулась до берегов Каспийского моря. С запада уральцы имели соседями Самарскую губернию и букеевских киргиз, по левому берегу реки Урала казакам принадлежала узенькая полоска лугов. Там была страна зауральных киргиз.

А. О. Орловский. Битва казаков с киргизами. 1826.

Уральские казаки жили в тупике среди своих необъятных степей, окруженные на две трети киргизскими племенами. Благодаря такой изолированности уральцы больше, чем другие казачьи войска, сохранили быт и обычаи старинного казачества. С самого зарождения, Уральское войско проявило себя как войско бунтарское. Оно всё время имело большие трения с центральным российским правительством, которое в течение всей истории старалось его подчинить окончательно своей воле.

Знамя, бывшее у яицких казаков под Азовом в 1696/97 годах

Выполняя наряды российского государства на свой манер, войско участвовало буквально во всех внешних войнах и пользовалось большой заслуженной боевой славой. Но стоило только Государству начать вводить какие-либо изменения в жизни казаков, казаки видели в этом посягательство на свободу, восставали и их «не желам» много приносило хлопот, а самим казакам всегда стоило очень дорого.

В одно из очередных восстаний, Петр Великий только чудом не уничтожил Яицкое в то время войско. Спас его от гибели преобразователь юго-восточного края Неплюев, сподвижник Петра.

Он доказал, что такой энергичный сплоченный народ, полезный для государства, нельзя уничтожать. В дальнейшем были большие смуты из-за выборных атаманов и из-за религии.

В Яицком войске было очень много старообрядцев, бежавших от гонений из России, так вот их во что бы то ни стало хотели насильно перевести в никоновскую веру.

В Войско почти беспрерывно вводились правительственные войска из Оренбурга.

И в 1772 году, когда пришел на Яик генерал Траубенберг, с артиллерией и пехотой, на него набросились казаки, артиллеристов перебили, растерзали самого Траубенберга и войскового атамана Тамбовцева, который был на стороне правительства. За этим событием последовало то, что, по приказу Екатерины, пришел отряд в 3000 человек, под командой генерала Фреймана, и жестоко покарал казаков, многих казнил, многих порол и сажал в тюрьмы и многих услал в Сибирь на поселение.

Вот в такое-то тревожное время и пришел на Яик донской казак Емельян Пугачев. Яицкие казаки, сомневаясь, что он действительно император, всё же нашли, что момент подходящий и решили тряхнуть Москвой.

Описывать этот мятеж не входит в мои планы, можно сказать что Войско, после подавления этого мятежа, сильно пострадало и совершенно обезлюдило.

И Войско Яицкое, по приказу Екатерины II, стало называться Войском Уральским, река Яик рекой Уралом, а Яицкий городок — городом Уральском. Екатерину Великую сильно невзлюбили казаки и, наоборот, большими симпатиями пользовался Павел I, вероятно, потому, что он предал забвению Пугачевский бунт и выразил желание иметь при себе гвардейскую сотню уральцев.

Сотня была сформирована под командой Севрюгина и была в большом фаворе у императора.

Когда во дворце решено было задушить Павла, то граф Панин предусмотрительно услал Уральскую сотню в Царское Село, боясь, что уральцы вступятся за него. И до последнего времени многие берегли неразменный серебряный рубль Павла с изречением «Не нам, не нам, а имени Твоему».

В дальнейшем у казаков было упорное мнение, что все обиды и несправедливости шли от ставленников Государя и что Государю об этом ничего не известно, поэтому они часто посылали делегатов к Государю, но их всегда перехватывали и наказывали.

В 1803 году вводилось новое положение и формы. Произошло восстание, и когда князь Волконский, присланный на усмирение, стал допрашивать зачинщика Ефима Павлова, казака, то последний, как в песне говорится, такой ответ держал:

В 1837 году наследник престола Александр посетил Уральск.

В этот период у уральцев было большое недовольство наказным атаманом. На площади, запруженной народом, группа казаков-стариков по сигналу хватаются за колеса царской кареты и останавливают ее. Падают на колени и подают челобитную выглянувшему испуганному наследнику. Результат оказался плачевный. Всех этих стариков приказано было выпороть и отправить в Сибирь. Сотня, конвоировавшая Наследника, была расформирована.

Последняя смута произошла при введении всеобщей воинской повинности в 1874 году. В этом году были введены в жизни уральцев различные реформы, касавшиеся их военной службы и самоуправлении. Между прочим вводилась для каждого казака военная служба, что в корне изменяло прежний порядок отбывания воинской повинности. Уральские казаки выросли с недоверием к центральной власти и, как огня, боялись ее вмешательства в их внутренние дела. Когда начальство узнало, что среди казаков появилось недовольство, преимущественно среди стариков, игравших всегда большую роль среди старообрядческого патриархального населения, оно распорядилось отбирать поголовно «подписку» о принятия нового положения, причем подписываться предлагали на чистых листах.

Вот тут-то и заварилась каша, которую начальству пришлось расхлебывать в течение десятка лет и в результате которой была массовая ссылка казаков с семьями в административном порядке на поселение в пустынные части Сырдарьинской и Амударьинской областей Туркестанского края.

Давать подписки уральцы решительно отказались, мотивируя свои отказ двумя резонами: во-первых, они не знают, что подписывают на белых листах, во-вторых, по своим религиозным убеждениям, которые запрещают им давать клятвенные обещания и пр. Этот второй резон, основанный на религиозном суеверии, принял массовый характер. Угрозы и насильственные меры начальства только усилили пассивное сопротивление, принявшее характер мученичества за веру! Женщины запрещали сыновьям и мужьям подчиняться новому положению и давать подписку, считая это великим грехом. Отцы грозили проклятиями сыновьям и первыми пошли под арест, процессии арестованных, почтенных бородатых стариков, под конвоем военной стражи, только подливали масла в огонь, и арестовать пришлось чуть не поголовно всех.

Для устрашения решили сослать первые партии. Это было в 1875 году. Арестованные сопротивлялись, их приходилось тащить силой, что при сотнях арестованных представляло не легкую задачу для конвоя. Стариков истязали и затем силой втаскивали на телеги и увозили. Вообще, картина всего этого насилия носила дикий и возмутительный характер.

Вот эти-то казаки уральские, ушедшие в ссылку, назывались «уходцами». Ссылка была бессрочная. Выслано было около трех тысяч казаков, а в 1875 году выслали к ним их семьи, всего около 7 с половиной тысяч. Железной дороги тогда не было, так что это небывалое полчище шло походным порядком, конечно, не мало стариков и детей перемерло в дороге. Много горя и нужды вынесли казаки на чужбине. Губернатор края неоднократно обращался к правительству улучшить их положение, но безрезультатно. В 1891 году, по случаю 300-летия Уральского казачьего войска, наказной атаман генерал Шипов, который с большими симпатиями относился к уральцам, ходатайствовал перед правительством о возвращении казаков уходцев на Урал. Правительство согласилось при условии представления казаками заявления о полном раскаянии в содеянном. Уходцы пренебрегли этой монаршей милостью. Только когда случилась революция в 1917 году, уральцы послали приглашение уходцам и многие вернулись на Урал. Конечно, из тех, которые были высланы в 1875 году почти никого не осталось в живых, вернулись же их дети и внуки и сразу им пришлось принять участие в гражданской войне.

В 1914 году, когда началась Германская война, было мобилизовано плюс к трем полкам действительной службы еще 6 льготных.

Когда льготной дивизии объявили, что командовать дивизией будет ген. Кауфман-Туркестанский, — казаки заявили, что не хотят иметь командиром немца. Наказной атаман принужден был запросить правительство, откуда последовало разъяснение, кто такой Кауфман-Туркестанский, и только тогда казаки успокоились.

Казаки Уральской сотни Сводного лейб-гвардии казачьего полка

Как я уже сказал, уральцы. несмотря на все смуты, были верными слугами Государю и на своих степных маштаках были на всех полях сражений Российского государства и слава о воинах была великолепная.

Государь великолепно наградил сотню и погибшим на месте боя был воздвигнут памятник.

Памятник, поставленный на братской могиле на поле битвы под Иканом

В степи широкой под Иканом
Нас окружил кокандец злой
И трое суток с басурманом
У нас кипел кровавый бой…

Как уже сказано, среди уральцев было много старообрядцев различных толков, и это они, главным образом, ревнители старины и всегда были против каких-либо новшеств. Вопросы религиозные среди них имели большое значение.

Церковь Успения Пресвятыя Богородицы

В шестидесятых годах прошлого века, после одного из религиозных притеснений со стороны правительства, казаки решают уходить в другую землю, где есть настоящее православие. Для нахождения этой святой страны, называемой «Беловодское царство» они посылают казака Барышникова. Казак объездил весь свет, но такой страны не нашел. Вторичную попытку делают старообрядцы в 1898 году. Они послали трех казаков, во главе с Хохловым, чтобы, наконец, найти эту землю. Побывали они во многих странах, но опять ничего не нашли. Это событие с большой симпатией описано писателем Короленко. До самого последнего времени от Святейшего Синода ежегодно к Великому Посту приезжали в Уральск миссионеры, которые в одном из храмов устраивали диспуты с целью перевести старообрядцев в никонианскую веру. От старообрядцев выступал ежегодно старик Мирошхин, слепой, который на выступления отвечал тезисами из Священного Писания, причем это происходило таким образом, с ним был юноша, которому Мирошхин приказывал: «Открой такую-то страннцу и читай с такой-то строчки». Память его была феноменальна и он всегда имел большой успех у старообрядцев.

Несмотря на то. что при всех столкновениях с правительством, правительство было победителем, всё же уральцам удалось сохранить некоторые казачьи обычаи.

Уральское — единственное войско Российской Империи, которое до последнего дня сохранило свое общинное строение и имело общую землю, заповедную реку Урал, которая в пределах Войска принадлежала исключительно уральцам и рыболовство на ней производилось исключительно уральцами. Да и сами уральцы пользовались ею только в известные периоды в году. Зимой багренье, весной и осенью плавни и некоторые другие рыболовства. Так как уральцы исстари были рыболовами, то у них выработаны строжайшие правила и приемы этих рыболовств.

Когда германский ученый Паллас посетил Яицкое войско в 1769 году, в царствование Екатерины II, то он описал подробно некоторые рыболовства казаков, они остались без изменения с тех пор. В остальное время Урал сильно охранялся, не допуская браконьеров. Это вызвано необходимостью, так как низовая линия землю имела, можно сказать, пустыню, бывшее морское дно, где ничего не росло; рыболовство у низовых казаков почти было единственным средством для жизни.

Казаки же и провели в жизнь уравнение в благах своей земли. Так как станицы, расположенные выше Уральска, имели хорошую землю и, занимаясь хлебопашеством могли обойтись и без рыболовства, то казаки решили не пускать красную рыбу выше Уральска. Для этой цели они с узенького деревянного моста, перекинутого через Урал, спустили до дна, довольно часто, железные прутья. Рыба поднимаясь вверх по течению, доходит до этого преграждения, останавливается и возвращается обратно, ища других мест. Это сооружение называется «учуг».

Новый железный учуг

Выше же уральское рыболовство вольное и какое угодно.

Землей каждая станица пользовалась, как хотела, по своему, даже съезд выборных от станичных обществ, так называемый Войсковой съезд, или иначе Войсковой круг, не вмешивался в постановления станичных сходов, он их беспрепятственно утверждал. Кстати, этот Войсковой съезд существовали у уральцев до самого конца, но только функции имел исключительно хозяйственного характера и даже наказной атаман не имел права вмешиваться в его дела.

Единственная собственность могла быть у уральцев — это фруктовый сад. Казак подавал просьбу на станичный сход об отводе ему места для сада. Обыкновенно никаких препятствий не было, сход постановлял, Войсковой съезд утверждал, приезжал из Уральска землемер, отмеривал пять полагающихся десятин, и это была собственность казака навсегда и даже его потомков. Но удивительно, что очень немногие заводили эти сады.

Казаки относились настолько ревниво к тому что земля общая, что ее не хотели ни продавать никому и даже сдавать в аренду.

В период, когда наказным атаманом был генерал Н. Шипов, который, кстати сказать, был исключительным атаманом, никак прочие бывшие до и после него. Он, получив назначение на этот пост, взялся с рвением улучшать жизнь казаков и, между прочим, задумал организовать образцовую ферму и сельскохозяйственную школу при ней. С этой фермы каждый казак, по желанию, мог взять улучшенных производителей для скота. Большого труда стоило генералу Шипову добиться разрешения у Съезда на отчуждение земли под эту ферму.

Как видит читатель из моей исторической заметки, среди уральцев все время была большая убыль в людях, новых же не принимали, народонаселение было плотным только в верхних станицах, там где были хорошие земли. Ниже Уральска даже к 1914 году население было редкое — это, вероятно, также влияло на то, что вопрос о дележке земли никогда не поднимался. Земли было много, и каждый пахал где ему вздумалось, и каждый пас свои косяки лошадей, стада рогатого скота и куры баранов, где им отводил место станичный сход.

Уральская казачка из зажиточной семьи

Уральцы жили богато, а некоторые казаки имели очень большое количество лошадей, рогатого скота и баранов.

Воспитание коней у коннозаводчиков было особенное. Летом, кони всегда были в степи, там они паслись и ночевали. Зимой, для них имелись помещения, но кормили их сеном, которое разбрасывали на чистом снегу и их не поили: вместе с сеном, они забирали снег; а в самом начале зимы, когда снег был не глубокий, им сена еще не давали, они как говорят «тебеневали» то есть, разрывая копытом снег, находили себе пропитание. И кони были как дикие; их начинали учить четырехлетками только. Когда приезжала ремонтная комиссия для армии, то это было зрелище, когда арканом ловили этих коней и силой подводили к ветеринару и, после принятия, накладывали тавро. И таких-то вот коней раздавали казакам новобранцам и сколько нужно было иметь знания, терпения, ловкости и храбрости, чтобы приучить такую лошадь к строю. Результатом такого воспитания получались кони выносливые, не боявшиеся ни буранов, ни дождей.

Для баранов существовали, только для зимы, камышовые загородки без крыши. Кура баранов насчитывала 500 штук, и вот в загородку или двор загонялись бараны с таким расчетом, что когда они лягут, то лежат так плотно друг к другу, что между ними ступить нельзя. И в таком виде их никакой мороз и дождь не брал, было у них там очень тепло. Их так же, как и коней, зимой кормили на снегу и не поили.

Уральцы никогда не служили на кобылицах.

Несмотря на то, что уральцы были весьма консервативны и чуждались новшеств, все же косу уже заменяла косилка; обмолотка пшеницы производилась уже не лошадьми, а паровыми молотилками, соха была давно заменена плугом.

И даже к войне 1914-го года уже видны были автомобили. Но патриархальный быт сидел крепко у казаков.

Я возьму для примера мою станицу Чижинскую. В моей станице, например, мой отец и дядя к праздникам Рождества и Пасхе обязательно посылали многим казакам из бедных на разговенье по пол бараньей туши, чай и сахар, а кому и материи на обновки. Также посылалось, как обычай, в день каких-нибудь поминок, сладкий пирог со свечкой и с денежкой — но это делалось тайно. Для этого меня посылала мать, когда уже совсем темнело, и я должен был положить это на окно и быстро убежать.

Весной некоторые казаки приходили брать быков на все летние работы и возвращали их только поздней осенью. О том как помогали другие богатые казаки мне неизвестно по той причине, что все эти добрые дела делались без огласки. Среди старообрядцев было много курьёзов, придет какой ни будь такой к отцу по делу. Подойдешь к нему поздороваться, а он руки не протягивает, потому что я не его веры. Среди казаков старообрядцев были и такие, которые, поехав куда-либо далеко, по пути просились у кого-нибудь переночевать и это делалось таким образом: постучит в окно и прочтет молитву: «Господи Исусе Христе. Сыне Божий, помилуй нас!». Из дома отвечают: «Аминь!» — «Пустите переночевать Христа ради».

Пускают их переночевать, но из вашего самовара они не принимают чаю, потому что мы не их веры. Они разводят огонь во дворе и там кипятят воду в привезенных с собой чайниках. Некоторые вообще самовар не признают, считая, что в нем есть что-то от дьявола. В домах старообрядцы не разрешали курить, а если по незнанию вы вздумали закурить, то казак бесцеремонно у вас вышибал папироску изо рта.

Моя семья была тоже старообрядческой и вот мне родители рассказывали, как они поздней осенью на лошадях в санях возили меня крестить за 400 верст на Волгу, там в это время скрывался наш священник.

Как курьёз, могу указать читателю, что уральцы все носили бороду. Носили её не только старообрядцы, которые считали за большой грех ее брить, но и никонианцы. Некоторые офицеры оставляли усы, брили бороды и существует шутливое стихотворение нашего поэта офицера А. Б. Карпова.

Утро, солнышко сияет,
Сотня в поле выступает,
Хоть всю сотню обскачи,
Всюду в ней бородачи.
Лишь я один их осрамил —
Свою бороду обрил.

В войну 14-го года были большие неприятности с этими бородами, когда приходилось напяливать противогазовую маску.

У уральцев все фамилии оканчивались на буквы -ов, -ев и -ин, никаких -ич, -ский и прочее не было. Поэтому, когда они принимали кого-нибудь в казаки за боевые отличия или за заслуги перед Войском, то меняли фамилии на свой лад.

И еще один курьёз. Некоторые историки, и даже Пушкин, в своей «Истории Пугачевского бунта», считают, что яицкие казаки произошли от донских. Уральцы с этим категорически не соглашаются. Уральцы считают, что такие древние вольные войска — Донское, Терское, Волжское и Яицкое образовались самостоятельно, но что в течение истории некоторые казаки переходили из войска в войско.

Что Донское войско было самое древнее и самое большое, и яицкие казаки были в тесной связи с ним, — это уральцы признают, но по какой причине была тяга у донцов переходить к яицким казакам, это им неизвестно. Нужно думать, что они уходили по той причине, что им что-либо не нравилось. Как пример, можно указать на атамана Гугню — это был ушкуйник и бежал из Новгорода в то время когда Иван Грозный уничтожил Новгородское вече. Бежал он на Дон, но что-то ему не понравилось на Дону, и он перешел на Яик.

Кстати, на Яике он особенно себя ничем не проявил, известен лишь тем, что нарушил прежний обычай яицких казаков, которые, уходя в поход, бросали своих жен, а из похода привозили новых. Он свою жену сберег, а новую не привез, и вот с этой самой Гугнихи появились постоянные жены. Казаки величают ее прабабушкой Гугнихой и при всяких удобных и неудобных случаях поднимают бокал за нее.
__________

В Уральске равенство было полное и никакие заслуги перед Войском не давали право иметь больше.

Никаких привилегированных сословий, как было в Донском войске, когда государи давали донцам титулы с пожалованием земель и крестьян, в Уральском войске не было.
__________

Уральцы были великороссы, украинской крови не было. Были так же полноправными казаками татары, калмыки, и были они великолепными казаками. Из татар было даже офицерство.

ПРИШЛОЕ НАСЕЛЕНИЕ

Город Уральск к войне 1914 года насчитывал 50 тысяч населения; из них половина была иногородних.

Все коммерческие предприятия и вся торговля была в руках иногородних. Казаки не любили заниматься торговлей. Все эти коммерческие предприятия богатели за счет казаков. Все ремесленники, все служащие почт, банков и прочее были иногородние.

В Уральске были казачье реальное училище и женская гимназия, также правительственные мужская и женская гимназии. Весь персонал был иногородний. Все часовщики и аптекари были евреи. Евреев было до 40 семейств и жили богато.

По станицам пришлого населения было мало. Это были, главным образом, ремесленники и торговцы.

Русско-киргизская школа ремесленных учеников

На всей территории Войска было много киргизов Букеевской орды. Они были бесправны, служили у казаков пастухами и работали на полевых работах и, нужно сознаться, казаки их сильно эксплуатировали. Некоторые одалживали им в течение зимы чай, сахар, муку и деньги под большие проценты; они должны были отрабатывать летом.

Среди них было много конокрадов, один из них получил большую известность и был неуловим, так как был киргизами укрываем. Звали его Айдан-Галий. Он умудрялся выбирать в косяке лучших лошадей, ему, конечно помогали его сородичи, и угонял их за Урал или в Самарскую губернию. Однажды даже угнал целый косяк лошадей в 300 голов, но переправить через Урал их скрытно не удалось, и настигнутый принужден был бросить косяк и скрыться. Поймать его так н не удалось, по слухам, он бежал в Турцию.

Казаки бесцеремонно выселяли в Букеевскую орду киргиз, замеченных в неблаговидных поступках. Всё это пришлое население не любило казаков и казаки кровно с ними не мешались. Казаки женились только на казачках, за исключением редчайших случаев. На киргизках не женились никогда.

Теперь, с разрешения читателя, я предложу описание багрения у уральских казаков Б. Кирова.

БАГРЕНЬЕ

Кажется мне, что тот, кто никогда не бывал на Урале или же не встречался с уральскими казаками, даже и не слыхал такого слова, а, между тем, багренье — это целое событие в жизни уральцев.

Багренье — особый вид зимнего рыболовства. Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что оно существовало только на Урале.

Багренье — торжество, казачий праздник.

С осени, с началом первых холодов, красная рыба — осетры, севрюга — идет на зимовку. Она собирается в станки (стада) и, выбрав себе место, опускается на дно, где и проводит время до теплых дней. Казаки следят за Уралом и замечают эти места.

Обычно около Рождественских праздников особая комиссия из стариков, наблюдающих за Уралом, определяла, что лед достаточно окреп, чтобы выдержать всё Войско. Назначался день. Заблаговременно приготовлялись багры, подбагренники, пешни, чистилась сбруя, подновлялись сани, пеклись багренные витушки и накануне, в ночь, казаки на лучших конях выезжали на багренье. Ехали туда же жены и дети.

Казаки и казачата одеты в специальный багренный костюм: папаха с малиновым верхом, черная суконная куртка, заправленная в белые холщевые шаровары. Казачки одеты по-праздничному — в бархатные, на лисьем меху, шубы и в дорогие шали.

Выезжали целыми станицами, ездили и в одиночку, но все сливались в один поток саней и двигались, не нарушая порядка, куда вёл головной. Там ставили лошадей в строгие правильные ряды. Казаки выстраивались на обоих берегах Урала длинным фронтом, и ждали. Казачки веселыми группами толпились сзади.

На берегу стояла киргизская кибитка, и около нее собирались старшие чины Войска и их семьи.

Около девяти часов, вдали, на фоне снежной степи, показывалась тройка, конвоируемая конными казаками. Ехал атаман.

Тройка подкатывала к кибитке, и атаман, выйдя из саней, громко здоровался со станичниками. Дружный громкий ответ Войска несся в морозном воздухе.

Потом наступала торжественная тишина. На лед, на середину Урала, выходил багренный атаман и давал знак к началу багренья.

Колыхнулись ряды казаков и бегом двинулись к Уралу. С длинными баграми в руках прыгали казаки с яра в глубокий снег, катились по нему вниз и бежали по льду на стремя Урала. Останавливались и пешнями начинали пробивать во льду небольшие проруби. Проходило несколько секунд. Толстый лед прорублен. Почти одновременно поднимались древки багров, образуя целый лес, и тотчас же погружались в проруби. Начиналось багрение.

Рыба, напуганная шумом, поднималась и шла подо льдом, но встречала на своем пути багры и, поддетая крюком, подтягивалась ко льду. Сейчас же пробивалась большая прорубь и через мгновение рыба, подхваченная еще несколькими подбагренниками, же билась на льду и замерзала. Подъезжали сани с флагом, казаки, часто с трудом, клали на них огромную рыбу и увозили в барак на берегу, куда складывался весь улов.

С большим вниманием и интересом следила толпа на берегу затем, что делалось на льду, и появление каждой новой рыбы встречалось восторженным гулом.

Первый день, по обычаю, разбагривали лучшую ятовь недалеко от Уральска; багренье было особое. Царское багренье. Царю в дар Войско отправляло по традиции весь этот улов. Большие обозы, а в последнее время несколько вагонов, груженных рыбой, шли ежегодно в Петербург, в «презент».

К полудню начинали разъезжаться.

Застоявшиеся на морозе кони рвались вперед, и казаки, довольные хорошим уловом, давали им полную волю. Начиналась скачка. По ровной широкой дороге, обгоняя друг друга, неслись в санках казаки. Крупной рысью шли сытые лошади, забрасывая снежной пылью седоков.

Вихрем пролетает мимо вас пара в маленьких санках. Пригнувшись слегка к передку и выставив одну ногу из саней, сидит казак. Папаха, брови, усы и борода его белы от инея, и он, понемногу опуская вожжи, дает лошадям вое больше и больше хода А рядом с ним, откинувшись, повернув голову от ветра и летящего из-под копыт снега, сидит молодая казачка, взвизгивая слегка на ухабах, и смеются ее черные глаза из-под соболиных бровей и сверкают на солнце белые зубы. А за ними, догоняя или уже обгоняя, мчится другая пара, там третья, четвертая… и, глядя на них, вы чувствуете, что сегодня праздник, особый, уральский праздник.

Бодрые и веселые, казаки возвращаются домой. Их ждут пироги, лепешки и весело кипящий самовар. После мороза приятно побаловаться чайком и в теплом уюте вспомнить н рассказать, что было утром.

А к вечеру начинались опять сборы, и рано утром, часто и ночью, уезжали казаки снова багрить, на этот раз уже для себя, на другие рубежи. И так продолжалось несколько дней.

Дворы купцов-рыбников бывали завалены рыбой и там кипела работа. Распарывались огромные рыбы и вываливались в решета мешки икры. Тут же ее разделывали, засаливали и наполняли ею большие и маленькие банки. Тут же пластали рыбу на балыки и тёшку.

У каждого рыбника гости, и он с гордостью водит их по двору. Да и было чем похвалиться. Бывали белуги в 60 пудов. Если сесть на нее верхом, то не достать земли ногами. Обойдя двор и осмотрев рыбу, все шли в комнаты пробовать новую икру и пить чай. Подавалась икра в больших мисках, одна миска сменяла другую, и радушный хозяин уговаривал попробовать из каждой:

— Эта, может быть, лучше, засол другой.

Когда гости разъезжались, в сани каждого клалась банка с икрой, и никто не смел от нее отказаться.

По всему свету рассылали купцы уральскую икру и уральских осетров, и весь мир лакомился ими.

Но многие ли знали, как казаки доставали эти сокровища из «Яика, золотого донышка»?

Б. Киров
Газета «Возрождение», Париж

ЦАРСКОЕ БАГРЕНЬЕ

Первый день багренья был отведен для царя. Всю рыбу, пойманную в этот день отвозили к царскому столу. Обычай этот существует со времен царя Михаила Фёдоровича, первого из династии Романовых, когда яицкие казаки явились к царю с рыбным подарком и поклоном с просьбой «принять» их под высокую руку. А затем повелось так, что каждый год казаки возили этот презент к царскому столу. Это не было трудно в старину, когда Яик был очень богат рыбой и его иначе не называли в песнях как «золотое донышко», и он кормил всё Войско. Но когда Яик постепенно стал оскудевать, то казакам стало труднее это делать, а, между прочим, этот обычай превратился в обязанность и существовал до революции 1917 года. Дело происходило так: войсковая казна отпускала сумму денег на покупку красной рыбы у казаков прямо на льду, во время багренья. Но, ставки были таковы: 3 рубля яловый и 15 рублей икряный осетр. Настоящая же цена икряного осетра была 120— 150— 200 и больше рублей, в зависимости от величины. Вообразите себе теперь казака, который был удачлив на царском багренье и неудачлив на своем. Какой суммы заработка он лишался. Старались как-нибудь скрыть рыбу, но это стало совершенно невозможно, потому что на царское багренье власти запретили сводить коней с санями на лёд. Для царского багренья отводились особые ятови, и иногда оказывалось, что залежей рыбы на нём не было; тогда разбивали другой и так до тех пор, пока не наловят достаточно рыбы.

В период атаманства генерала Шипова произошел, в конце прошлого столетия, прискорбный случай. Разбили три ятови и рыбы не оказалось. Нужно было разбивать еще, но остальные рубежи не были подготовлены, и казаки отказались продолжать. Несмотря на угрозы и приказания наказного атамана, казаки наотрез отказались, мотивируя это тем, что у других рубежей не поставлено заграждений и напуганная рыба уйдет в море. Человек 60 было арестовано, а некоторые были усланы в Сибирь.

Приходится удивляться, как это царское правительство не отменило этот старинный обычай.

Рыбу эту к царю везла почётная делегация в три-четыре человека из заслуженных казаков. Царь дарил кому золотые часы с своим портретом, кому золотой портсигар или что-нибудь в этом роде.

Но, вероятно, император раздавал эту рыбу, так как ее было очень много, но ни разу уральцы не получили благодарности ни от кого.

Распознанный текст: http://kazachiy-krug.ru

См. также:
Уральские казаки и город Уральск (А. К. Гейнс),
Уральск и Оренбург как административные центры (Ф. И. Лобысевич),
Багренье на Урале (И. Ф. Бларамберг).

Кто такие уральские казаки

Крепка и надежна сбруюшка ратная,
Конь мой лихой аргамак,
Пика каленая, сабля булатная,
Сам я уральский казак!

Уральское казачье Войско по праву считается одним из древнейших, и, пожалуй, самым самобытным из всех казачьих Войск дореволюционной России. Уральцы были в числе тех немногих казачеств, которые само образовались на границах Руси, являясь «природными» казаками, а не поселенными по царской указке крестьянами и солдатами и названными «казаками».

Время заселения территорий нижнего течения реки Урала (Яика) ватагами вольных людей точно не установлено. Историки называют различные временные рамки появления казаков на Урале: от XIV до XVI веков. Впервые в официальных документах яицкие казаки упомянуты в 30-х годах XVI столетия. Считается, что их отряды в 1550 г. участвовали во взятии Казани, однако, документально подтвержденной первой службой яицких казаков является 1591 г., когда они по «наказу Федора Иоановича» участвовали вместе со стрелецкими полками в боевых действиях против шамхала Тарковского – правителя Дагестана. С этого года и считается старшинство Уральского (Яицкого) казачьего Войска.

Столь же различны мнения исследователей относительно того, откуда пошли яицкие казаки. Кто-то выводит их родословную от тюркских племен, другие говорят об отрядах казаков переселившихся на Яик с Волги или Дона. Вопрос этот до сих пор остается открытым, но очевидно, что Яицкая казачья община была образована вольными людьми, которые, поселившись на Яике, разбили ряд городков вдоль реки, по правому ее берегу. С самого начала своего существования яицкие казаки столкнулись со своими неспокойными соседями, сперва это были ногайцы, затем – киргиз-кайсаки. Их орды, кочующие по левому берегу Яика, переправлялись через реку и нападали на казачьи городки и форпосты, угоняли скот, поджигали дома, уводили людей в рабство. Поэтому, яицкие казаки с начала своего существования все были воинами, с детства учились скакать на коне, держать оружие в руках и защищать родной дом и свое хозяйство. Боевые стычки с кочевниками продолжались вплоть до середины XIX века. С началом службы казаков Московским государям функции охраны собственных территорий переросли в функции охраны всего Московского государства. За охрану границ цари платили казакам жалованье, присылали на Яик порох, оружие и т.п. Вдоль Яика от Яицкого городка до Гурьева вниз по реке была построена Нижне-Яицкая линия, состоящая из ряда крепостиц и форпостов, возведенных в местах возможных переправ через Яик кочевников и выполнявших защитные функции. Вверх по реке от Яицкого городка до Илецкого была построена Верхне-Яицкая линия. Впоследствии, когда необходимость оборонять свои земли отпала, эти крепостицы и форпосты превратились в казачьи станицы и поселки.

Итак, яицкие (уральские) казаки с самого начала поселения своего на Яике были, прежде всего, воинами. Поэтому неудивительно, что они участвовали практически во всех войнах, которые вела Российская Империя. Бились они против крымских татар, поляков, шведов, турок, французов, немцев и многих других народов, храбро сражались под Смоленском, Полтавой, Цюрихом, Лейпцигом, Балаклавой, Иканом, Мукденом и т.д., брали Силистрию, Париж, Самарканд, Геок-Тепе, Перемышль и другие твердыни, неоднократно ходили войной на Хивинское и Кокандское ханства. Много казачьих костей разбросано от Кавказа до Туркестана, сотни казаков погибли в Первой Мировой, тысячи — в Гражданскую.

Парадокс, но, несмотря на то, что уральцы были верными слугами царю и престолу, не раз доказавшими свою верность на поле брани, Яицкое (Уральское) казачье Войско считалось самым «бунтарским». Непокорность уральцев проявлялось при малейшем намерении властей ущемить их права и свободы. Не могли с этим примириться вольные люди. Волнения и беспорядки, переходившие иногда в открытое неповиновение, и в вооруженное противостояние царским войскам происходили на землях уральских казаков регулярно. Все знают, что яицкие казаки являлись движущей силой восстания Е.И. Пугачева в 1773-1775г., а после его подавления хотели всем Войском, подобно донскому атаману Игнату Некрасову, уведшему после восстания К.А. Булавина часть донских казаков в Турцию, уйти за границу. В назидание потомкам, и чтобы навсегда искоренить на Яике память о пугачевском восстании, Екатерина II повелела в 1775 г. переименовать реку Яик в Урал, Яицкий городок — в Уральский, а Яицкое казачье Войско – в Уральское. Так стали Яицкие казаки Уральскими.

Среди мирных профессий, прежде всего, уральские казаки занимались рыболовством. Это неудивительно, зная, какие дары таил в себе Урал (Яик), которому казаки поклонялись как божеству. Они охраняли и берегли реку, защищали ее, лелеяли как родного ребенка и бесконечно любили. И река платила за это казакам своими сокровищами. Начиная с 1732г. ежегодно уральские казаки отправляли в столицу к царскому двору летние и зимние «станицы» (посольства) с дарами Урала — осетровой рыбой и черной икрой. Недаром на старинном гербе уральских казаков изображена стерлядь, а под ней легендарный уральский воин Рыжечка, сразивший шведского богатыря в Полтавском сражении. Помимо рыболовства уральцы занимались охотой и животноводством, земля же в Войске была в общем, общинном пользовании.

Уральские казаки всегда славились и гордились своей самобытностью. Они всегда стремились подчеркнуть свои особенности, отличие их от «русских людей», превосходство над другими сословиями. До 1917 года больше половины Войска были староверами. Православие в казачьей среде приживалось крайне медленно и неохотно, православных храмов на казачьей территории всегда было намного меньше чем старообрядческих.

Неоднократные, в разные времена, «гонения на веру» также служили катализатором волнений и недовольства среди казаков, пострадать за «истинную» веру считалось в их среде «богоугодным делом». В связи с этим становится понятно, почему богоотступников большевиков они встретили как пришествие антихриста, и практически поголовно взялись за оружие. Целых два года Войско героически сражалось за свою свободу, за право называться «казаками». История этой героической, полной подвигов и отваги борьбы до сих пор не написана и практически не изучена. Многие уральцы погибли зимой 1919-1920 гг. отступая с семьями, скотиной и имуществом вдоль Урала к Каспийскому морю. Победили уральцев не пули красных, а тиф и мороз, свирепствовавшие в те годы. Преданное своими союзниками Уральское казачье Войско предпочло не сдаться, а погибнуть в неравной борьбе.

Ныне оставшиеся потомки уральских казаков проживают на территории государства Казахстан. Территория Уральского казачьего Войска была большевиками искромсана – маленькую часть отдали в Оренбургскую область, все остальное — Казахской ССР, в том числе богатейший Урал, крупный город Гурьев с выходом в Каспийское море, многочисленные нефтяные месторождения. Новые хозяева земли начали с главного, захотели стереть всю память о казаках, словно и не было их на этих землях никогда. Переименовали в третий раз за короткий срок Урал, теперь это на казахский манер – Орал, нет больше города Гурьева – есть Атырау, нет Уральской области – есть Западно-Казахстанская. В Уральске до сих пор стоят улицы, названные в честь палачей казачества – Чапаева, Фурманова, Петровского (председатель местного ЧК). На них воздвигаются памятники новым героем – Абаю, Срым Датову и им подобным. Существующая Уральская казачья община расколота, есть два атамана, две газеты, несколько казачьих организаций, каждая из которых решает разные цели и задачи. Но как бы нас не называли, как бы не унижали и не ставили на колени, нам есть чем гордиться, ведь мы потомки славного Уральского казачьего Войска, а, как известно, «казачьему роду нет переводу».

И в царское время и на сегодняшний день уральские казаки остаются самыми обделенными в информационном плане. Нет ни частичной, ни тем более полной истории Войска, практически не описана боевая служба, походы и подвиги казаков, практически отсутствуют литература мемуарного характера. О героях-уральцах не существует справочной литературы, нет изданий биографического плана. Древнейшее Войско словно забыто, а многие и не знают, что такое существовало. Наша задача искоренить эту несправедливость, восстановить имена забытых уральских богатырей-«Горынычей», помнить их подвиги и передать уральский казачий дух будущему поколению.

Каждый казак должен помнить о геноциде коммунистов против казачества, о том, как вырывались с корнем целые станицы и оставлялись на погибель в Заполярье, как заносились на "черные доски" хутора и станицы, как поголовно уничтожались казаки во время голодомора в 20-30 - е гг., как гноили в концлагерях тех, кто осмеливался сопротивляться в период сталинщины, когда в других районах России об этом и думать перестали.
Уральское войско (174тыс.) к 1920г сократилось в связи с уменьшением мужского казачьего населения почти в 2, 5 раза. При нехватке рабочих рук в казачьих семьях в 1917 по 1920гг посевные площади в Уральской обл. сократились в 2, 5 раза, а поголовье скота - в 3, 5 раза. Часть казаков была из советского плена возвращена в места их постоянного проживания на Урале, однако их мирная жизнь дома была недолговечной. В 30гг за отказ вступить в колхозы бывшие участники белого движения, как представители контрреволюционного класса были поголовно уничтожены. В 1933-38гг органы ОГПУ - НКВД закончили зачистку населения Приуралья от антисоветских элементов. В казачьих семьях остались лишь женщины, дети да глубокие старики - осталось в живых 10-15% от всего Уральского войска.
До сих пор подробно не освещались многие страницы героической и трагической вместе с тем борьбы казаков против большевизма, несмотря на огромный вклад казачества в антибольшевистское сопротивление, в котором следует особо выделить роль Уральского (Яицкого) казачьего войска, чье наименование золотыми буквами вписано в российскую военную историю. Дело в том, что на сегодняшний день литературы, которая позволила бы ознакомиться с историей Гражданской войны на территории Уральского казачьего войска, почти не существует и борьба уральских казаков против большевизма научно практически еще не изучена. "Знают все икру Урала и уральских осетров, только мало все слыхали про уральских казаков".

Так звучат слова старинной уральской казацкой песни. За десятилетия, прошедшие после тех страшных событий, после крушения СССР и власти компартии, созданы сотни работ, посвященных Белой борьбе и участию казаков в ней в частности, но в изучении антибольшевицкого сопротивления уральского казачества историки почти ничего не сделали.
Советские же историки, за редчайшим исключением (Мухин и др.), стыдливо замалчивали историю Гражданской войны на земле Уральского казачьего войска. Дело в том, что они любили писать о победах Красной армии, а борьба против уральского казачества была наполнена лишь почти одними поражениями большевиков, несмотря на колоссальное превосходство их как в количественном, так и в техническом отношении над уральцами. До сих пор мало кому известно, что Уральская отдельная казачья армия не была разбита большевиками, а почти целиком погибла от страшных эпидемий тифа, специально занесенного в область Уральского казачества большевиками, не способными бороться с казаками просто военной силой. Замалчивание темы истории борьбы уральского казачества против большевиков объясняется рядом причин. Во - первых, сохранившихся документов по данной тематике очень немного. Большая часть документов Уральского казачьего войска погибла или до сих пор является недоступной для историков. Во - вторых, почти все уральские казаки либо погибли во время гражданской войны, либо эмигрировали, поэтому тех лиц, которые бы потенциально могли взяться за написание истории борьбы уральского казачества против большевизма, остается немного.
Возникнув в числе первых казачьих войск, уже по крайней мере с конца XVI в. Яицкое казачество начинает играть особую роль в жизни России, покрыв себя неувядаемой славой в борьбе с ее врагами, участвуя с этого времени во всех войнах, которые вела наша страна, особенно отличившись при завоевании Средней Азии. Даже среди прочих казачьих войск Уральское (Яицкое) сильно выделялось по многим параметрам, в т. ч. и своей демократичностью - войсковым старшинам (атаманам, есаулам и др.) так и не удалось добиться тех привилегий, которыми пользовалась казачья верхушка в других войсках; особым способом комплектования боевых частей, свойственным только яицким казакам - наемкой. Даже по малиновому цвету лампасов уральские казаки выделялись среди своих братьев - казаков из других 12 войск, носивших лампасы красного, желтого, синего цветов. В отличие от большей части других казачьих войск, Яицкое (Уральское) войско имело основной доход не от пользования землей, а от рыболовства. Даже среди других казачьих войск оно считалось самым бунтарским - с 1670 по 1874 гг. на его территории предпринималось 10 крупных и десятки мелких восстаний против царского и дворянского произвола, наиболее выдающимися из которых было активное участие в казацко - крестьянских войнах Разина и Пугачева. За это в конечном итоге оно было лишено значительных привилегий, в т. ч. права именоваться Яицким войском и владеть собственной артиллерией, иметь собственного атамана, нанимать для работ в пользу казаков людей, не принадлежавших к казачеству, особенно инородцев. Несмотря на это, впоследствии, пытаясь объяснить причины почти поголовной "контрреволюционности" уральских казаков, большевистские историки создали миф о невиданном богатстве Уральского войска, нажитом, якобы, через эксплуатацию киргизского населения; о том, что почти все войско являлось старообрядческим, а значит, уже заранее враждебным Советской власти (старообрядцы среди уральцев были, но они не составляли большую часть войска); что расказачивание на Урале проводилось с большими, чем в других регионах, "перегибами".
Действительно, политика расказачивания большевиков по отношению к уральским казакам с марта 1919 г. сводилась к поголовному уничтожению казачьего населения в отличие от других регионов. Но следует отметить, что к этому времени все уральские казаки, которые могли держать в руках оружие, уже более года ожесточенно бились против большевиков. Расказачивание, чудовищные насилия над казачьим населением, национализация женщин еще более озлобили казаков против большевиков, но это не может быть названо в отношении уральцев как основная причина их неприятия Советской власти. До 1917 г. Уральское войско жило очень замкнутой жизнью, в приниженном по сравнению с другими казачьими войсками положении, так и не получив прощение императора. Незнакомому с жизнью уральского казачества человеку может показаться, что сохранившие свой гордый мятежный дух уральцы должны были поддержать большевиков. Нет! Уральские казаки решительно не приняли и большевистское комиссародержавие, сражаясь против него до последнего казака. Во многом это объясняет причину, по которой уральские казаки почти в 100% составе - от 15 летних мальчиков до 80-летних старцев отважно бились до конца против орд 3-го Интернационала. К слову сказать, среди прочих 12 казачьих войск нет ни одного, которое могло бы похвалиться подобным показателем. В отличие от других казачьих войск, Уральское войско сразу решительно отказалось признать власть Советов, а его столица Уральск год и 3 месяца героически оборонялась казаками и крестьянами из соседних губерний, воевавших в белых частях от попыток большевиков установить в ней Советскую власть, пав в январе 1919 г. - ни один город России не может похвастаться подобным. Более 2-х лет уральские казаки, почти в полном окружении, практически без помощи со стороны соседних белых армий ожесточенно сопротивлялись красным силам.
"Поистине страдальцы казачества", - так называли их в эмиграции представители других казачьих войск уральцев за их самопожертвование ради Белого дела; "свирепые палачи" - такую характеристику давали большевики уральским казакам за их непримиримость по отношению к Советской власти, за то, что пленных до апреля 1919 г. они старались не брать и за то, что беспощадно уничтожали коммунистов, комиссаров и всех тех, кто активно проявил себя в "расказачивании", кто насиловал и убивал казачек - тому прощения не было - казацкая шашка вершила скорый и беспощадный суд. Уральские казаки в своей борьбе не просили и не давали пощады, сражаясь до конца.
На фронтах борьбы уральского казачества отсутствовало понятие "красный казак" в отличие от тех же Дона, Кубани, Терека, Оренбуржья, где нередко можно было встретить красные казачьи полки. Уральские казаки сражались против Советов даже тогда, когда стало известно о поражении армии Юденича, разгроме сил Колчака и соседней Оренбургской армии, не надеясь на победу, а стремясь уже подороже отдать свои жизни.
Даже находясь перед неизбежным выбором - принять предложение Фрунзе о сдаче в плен в обмен на твердое обещание со стороны его и Троцкого не применять к ним репрессии или погибнуть от тифа, мороза, голода и большевистских пуль, ненавидевшие коммунистов уральские казаки выбрали.

М. Казаков

Постепенно численность казаков на Яике росла, и они начали расселяться вниз по реке, двигаясь к морю. С острова Кош-Яик казаки перебрались в местность Голубое городище, затем часть казаков перешла в урочище Орешная лука и в 1620 году (по другим сведениям в 1613 г.) обосновалась на месте современного Уральска, при впадении речки Шагын в Урал. С двух сторон Яицкий городок прикрывался реками, а с третьей, степной стороны, казаки окопались рвами и валами, поставили башни, курени и деревянную церковь.

Жили казаки по своим вольным законам, не признавая ни чью власть. Все вопросы обсуждались и решались на кругу, где каждый имел право голоса. Подчинялись выбранным атаманам, в помощь им избирали есаулов. Все войско делилось на сотни и десятки, за измену, воровство, побег или убийство своего же казака приговаривали на кругу к смерти - “в куль да в воду”. Жестокость казаков не знала границ, они не жалели даже своих жен и детей. Уходя весной в дальний поход, они нередко убивали их, чтобы в их отсутствие не стали чьей-либо добычей, а осенью из похода привозили новых жен, часть которых была при этом общей. Суеверные казаки жестоко били жен, полагая, что если не избить ее до крови, то из задуманного им дела может ничего не получиться.

П.И. Рычков сообщает, что среди казаков долго бытовал обычай убивать собственных детей, чтобы они не мешали им жить. А.Б. Карпов приводит сведения о том, что казаки захватывали калмычек и женились на них. Если появлялся мальчик, будущий казак, его оставляли в живых, если же дочь, то казаки сообща решили их убивать, как существа бесполезные. И такая практика продолжалась до тех пор, пока один казак не укрыл родную дочь, пожалев ее. Вскоре обман раскрылся и казаки решили было убить обоих, но передумали и отменили свой бесчеловечный приговор. Видимо, отсюда потом пошла поговорка: “Казаки обычьем собаки”. Впрочем, обычай “метать в воду” младенцев яицкие казаки переняли, видимо, от донских, где в раннем периоде существования казачьей общины была традиция умерщвления малолетних детей, мешавших военно-походной жизни. Go временем этот дикий обычай исчез.

Кочевавшие близ Яика ногайские и казахские племена, башкиры и калмыки очень скоро почувствовали, какой у них появился новый, жестокий и беспощадный враг. Ногаи, не выдержав бесконечных нападений и грабежей казаков, бросили родные места и ушли, заявив: “На Яике и на Волге добре тесно”, “нам всем от казаков пропасти: улусы наши и жен и детей поймают...”. Соседство с такими головорезами не сулило ничего хорошего, и люди предпочли уйти подальше от этих мест. Казаки сразу же показали себя настоящими разбойниками с большой дороги. Освоившись в чужой стороне, осмелев, занялись привычным делом - грабежом окрестных народов, захватом пленных, добычи, новых территорий.

Собравшись в поход, спускались на стругах в Каспийское море, собирались на острове Пешном, избирали походного атамана и есаулов, соединялись нередко с донскими и волжскими казаками и ходили на Волгу или в море грабить купеческие, торговые и посольские караваны, нападали на персов и туркмен, азербайджанское побережье.

Служба яицких казаков самодержавию началась в 1586 году, когда по требованию правительства 150 казаков - атаманы Максим Мещеряк, Ермак Петров, Артюха и Тихон выступили с Яика на Астрахань на помощь царевичу Мурат-Гирею, собиравшемуся идти войной на Крым, против хана. Во второй раз царь вызвал казаков на службу в 1591 году. 500 яицких и 1000 волжских казаков в составе воинских отрядов астраханских воевод Сицкого и Пушкина должны были выступить походом против шамхала Тарковского, владетеля Дагестана и Кумыкской степи. Состоялся ли поход - неизвестно, сведений об этом не сохранилось. С тех пор, до 1717 года, т.е. только за 125 лет казаки участвовали в 24 крупных походах царских войск.

Воодушевленные первыми успешными походами на море и в степь, грабежами мирных кочевников, купцов и торговцев, яицкие казаки обратили свои хищные взоры в сторону богатого Хивинского ханства. Видимо, они надеялись повторить успех атамана Ермака, который в 1582 году в результате неожиданного и стремительного набега захватил Сибирь, присоединил ее к Руси и тем самым заслужил прощение царя за свои прежние дела. Но Хива оказалась не по зубам казакам.

Весной 1603 года 17 хивинских купцов отправились на Русь по торговым делам. Их встретили по пути яицкие казаки, которые убили всех, кроме двоих. Один из уцелевших рассказал казакам, что в Ургенче нет хана и войск, один простой народ, город беззащитен и его легко захватить. Казаки после обсуждения решили совершить внезапный набег и ограбить столицу ханства, взять добычу и пленных. Неясен их путь в Хиву, морским или сухопутным маршрутом дошли казаки до Ургенча. А.Б. Карпов считает, что казаки спустились по Яику в Каспий, через старое русло Узбоя дошли до Аму-Дарьи и подошли по реке к городу никем не замеченные. Через открытые Мурзинские ворота они совершенно беспрепятственно вошли в Ургенч. Никто из хивинцев не мог и предположить, что бородатые и страшные “жаик-казак” могут очутиться здесь. 500 казаков во главе с атаманом Нечаем овладели им, были убиты около тысячи мирных горожан, город предан грабежу, разбою, пожарам и разврату. Рассказывают, что одна ханская наложница из гарема предупредила Нечая о скором возвращении хана. Лишь после этого, опьяненные легкой победой и добычей, казаки, забрав с собой тысячу девушек и юношей, погрузив на телеги разное добро, двинулись в обратный путь. Но время было упущено. Хивинский хан Араб-Мухаммед догнал громадный обоз, окружил казаков, сделал перекоп и поставил цепи. Два дня длилась ожесточенная схватка, на третий казаки вырвались из окружения. Хивинское войско снова окружило казаков, обвело их перекопом и поставило железные цепи с целью не допустить казаков к реке. Пять дней длилось сражение, у казаков кончилась вода, они стали пить кровь убитых и отбивали атаки хивинцев, укрывшись за телегами, но вскоре обессилели. На седьмой день узбеки ворвались внутрь лагеря и ударили в сабли, уничтожив многих казаков. Около ста из них укрылись в деревянном укреплении у реки, ловили рыбу и ею кормились.

Хан 15 дней осаждал казачий городок и взял его. Спаслось только четыре казака, которые и принесли на Яик страшную весть о гибели отряда атамана Нечая. Случилось это событие, сообщает хивинская хроника “Фирдаус ал-икбал”, в июне 1603 года.

Между 1620-1625 гг. новый поход на Хиву совершил другой отряд в 300 казаков с атаманом Шамаем. В степи они сразились с калмыками, те захватили Шамая, а казаки двух калмык. На предложение обменяться пленными казаки самоуверенно ответили, что у них атаманом может быть каждый, а провожатые в степи дороже, и не согласились на обмен. Затем они продолжили путь к Хиве, но заблудились и остались зимовать на одном из островов Аральского моря, у полуострова Куланды. Скоро начался голод, казаки стали по жребию убивать друг друга и употреблять в пищу. Многие погибли от голода, впереди была долгая зима, и казаки решили явиться в Хиву и сдаться в плен, чтобы спастись от голодной смерти. Послали людей в Хиву, оттуда прибыл отряд и забрал уцелевших казаков.

В правление царя Михаила Федоровича (1613-1645 гг.) яицкие казаки подчинились московскому правительству, стали получать из царской казны жалование, порох, свинец, оружие, продовольствие, вино, сукна и т.п. Им также разрешили принимать к себе беглых крестьян. Царь якобы дал им “владетельную грамоту” на реку Яик “от вершины и до устья”, и хотя эта грамота вроде бы сгорела во время пожара в войсковой избе в 1680 году, казаки считали себя “законными хозяевами” этой исконно казахской реки. Позже царь Алексей Михайлович, царевна Софья, Петр I также якобы подтверждали “право” казаков на владение рекой. Однако это не более как легенда.

В 80-х годах XIX в. присяжный поверенный И.Ф. Неводничанский по поручению Правительствующего Сената вел в архивах столиц многолетние поиски следов этой дарственной грамоты или хотя бы косвенные доказательства ее существования, но безуспешно. В 1721 г. казаки обратились с просьбой о ее восстановлении, но получили отказ, так как правительство не знало, из какого приказа такая грамота казакам была дана и когда. Казаки были освобождены от налогов, получали различные привилегии и льготы. Тем не менее нередко с оружием в руках выступали против центральной власти, грабили московских купцов на море, разбивали стрельцов на Волге, вызывая гнев царя. Первобытный бунтарский дух еще долго господствовал в сознании яицкого казачества, привыкшего к буйной и вольной жизни.

Взамен на царское покровительство казаки по первому требованию должны были выступать в походы. XVII, XVIII, XIX и начало XX веков заполнены участием яицкого казачества в войнах России, в подавлении восстаний народов империи. На службу шли по желанию, по жребию, практиковалась наемка, когда зажиточные казаки нанимали бедных и платили им от 20 до 100 рублей. Служили с 16-18 лет и до глубокой старости.

В старину говорили: “На крови Яик зачался, на крови и кончится”. В справедливости этого утверждения можно убедиться на хронологии воинских маршрутов яицких казаков в составе русской армии. XVII век: 1629 год-поход в Крым, 1634-под Смоленск, 1677-на Чигирин, 1681 -на усмирение башкир и калмык, 1681-1682-снова на Чигирин, 1683-на усмирение башкир, 1684-1685-поход в Крым, 1687-снова в Крым, 1689 - опять в Крым с русскими войсками, 1695-1696 - поход под Азов. В XVIII веке: 1701-1706 годы - участие в русско-шведской войне, 1708 - усмирение башкир, 1711 - поход на Кубань, 1717-1718- поход с князем А. Бекович-Черкасским в Хиву и гибель всего отряда (уже в третий раз, “Хива -заклятый город”, говорили казаки), 1723-1724 - кровопролитные сражения с ногайцами и каракалпаками на реке Утва, 1735-1740 и 1755 годы -снова на усмирение башкирского “бунта” и т.д.

В 1696 г. у Яицкого городка остановилась тысяча башкир, бежавших в степь к каракалпакам в 1683 г. после подавления башкирского восстания. Они вступили в переговоры с властями войска и края об условиях возвращения на прежнее местожительство в Уфимский уезд. В ответ же войсковой атаман Меньшиков и есаул Вакуров в сговоре с группой зажиточных казаков ночью коварно напали на беззащитных башкир, устроив беспощадную резню и грабеж мирных людей. Практически весь улус был уничтожен, казаки оставили в живых лишь 46 мужчин, а также женщин и детей, которых поделили между собой.

За верную службу царское правительство выдавало казакам жалованье. Первый раз оно было выдано в 1660 году на 260 казаков, в 1664-1665 годах - на 300, в 1667-1668 годах - на 370, с 1680 года - на 600 казаков. Войску также выдавалось в год 12 пудов пороху ручного, 14 пудов - пушечного, 12 пудов свинца и 100 пушечных ядер.

В промежутках между службой правительству казаки продолжали заниматься привычным делом - грабежом караванов на море и Волге, набегами в степь против калмык, ногайцев, каракалпаков, казахов. В1636 году, например, ограбили громадный караван персидских судов на Волге, у Черного яра, захватили 500 купцов. В 1660 году ограбили Гурьев-городок и “гуляли по морю”. Ранней весной 1677 года атаман Васька Касимов с 300 казаками вышел в море, предварительно разграбив Гурьев-городок, уничтожил рыбный учуг, захватил казенные порох и свинец. Из Астрахани на их преследование вышли царские воеводы, казаки выдержали бой с ними и пробились к туркменскому побережью, оттуда направились к Баку, зимовали на острове, чтобы весной через Терек и Куму пройти на Дон и вернуться на Яик.

Еще в течение 20 лет казаки ходили на море за “зипунами”, но без особого успеха. Весной 1698 года атаман Иван Шаменок с 150 казаками снова захватил Гурьевский городок, разграбил его и ушел в море. Был разбит и казнен в Москве. После этого морские походы казаков окончательно прекратились. В 1679 году яицкие казаки ограбили в степи хивинского посла Надир-Бахадура, возвращавшегося из Москвы. В 1743 г. каракалпакские ханы писали в Санкт-Петербург о вступлении в российское подданство и о том, что направили 300 купцов торговать, “которых тогда яицкие казаки убили всех, что в.и.в. небезызвестно есть, но после того купцами и послами никто не ездил.,.” Такие факты раздражали царское правительство, которое стремилось окончательно подчинить казаков своей воле.

Этнический состав яицких казаков был весьма пестрым. В основном их ряды пополнялись беглыми крестьянами из центральных и северных великорусских областей, казаками с Волги, Дона, Терека и Украины, а также людьми тюрко- монголо- и ираноязычного происхождения (ногайцами, татарами, калмыками, башкирами, каракалпаками и др.). П.С. Паллас отмечал наличие среди предков казаков даже персов, бежавших из хивинского плена, они способствовали развитию поливного земледелия, бахчеводства, садоводства, огородничества. Их долго называли “кызылбашами”.

В социальном отношении казаки происходили из разных групп крепостных крестьян и холопов, а также стрельцов, бобылей, посадских и дворовых людей, белодворцев и др. И фамилии, клички или имена казаков красноречиво говорили о происхождении их хозяев: Безродный, Без-носный, Голый, Голодный, Драный, Закладной, Краденый, Портной, Ярыжка и т.п. Первая царская перепись яицких казаков была проведена в 1723 году, и насчитывалось их всего 3196 человек, старинных казачьих родов 74 человека, остальные - с начала XVII века прибывшие на Яик из тех же самых северных и поволжских земель и городов. Встречались среди них и попавшие в плен турки, шведы, немцы, финны, поляки, кавказцы.

Принимали яицкие казаки в свои ряды и казахов, но только в том случае, если они принимали православие и крестились. Историк А. Рябинин в этой связи отмечал, что “случаи эти редки”. Однако архивы сохранили ряд таких материалов. Например, в марте 1815 года в Уральскую войсковую канцелярию обратились 18 казахов-байгушей с желанием вступить в казачье сословие, из них 17 - в служивые казаки, а один - в казачьи малолетки. Оренбургская Пограничная комиссия дала согласие на прием казахов в уральские казаки. Им всем дали льготу от воинской службы на 10 лет, установили наблюдение, чтобы они не общались с зауральскими казахами и не отлучались без спроса. Любопытно, что трое из них были женаты на татарках, двое - на казачках, а восемь человек уже давно жили в казачьих семействах работниками. Немало было случаев, когда казаки на линии без всяких документов годами держали казахов как рабскую прислугу, покупали детей бедняков, крестили их и затем превращали в казаков. Таких случаев особенно много встречалось в Илецком городке. Среди казаков, служивших по найму на линейной службе в июле 1853 года, встречались такие, как Ахмет Сулейменов, Курман Хасенов, Ибрай Измаилов, Болтай Рахманкулов, Аблаевы и др.

Царизм еще не вмешивался во внутреннюю жизнь казаков, которые продолжали жить по своим старинным традициям. Во главе войска находился выборный атаман, ему помогали два есаула и писарь. С Петра I появилась войсковой старшина и войсковые судьи, всем должностным лицам были установлены оклады. Все вопросы казачьей жизни решались на кругу, куда казаки обязаны были являться по возможности трезвыми. Войсковой атаман хотя и избирался казаками, но утверждался уже в Санкт-Петербурге и являлся им пожизненно. С 1744 года (по другим сведениям, в 1760 г.) Яицкое казачье войсковой было передано в ведение Оренбургского губернатора (до этого оно подчинялось Казанскому и Астраханскому губернаторам, Сенату и Военной Коллегии), “без вмешательства во внутренние дела войска с предоставлением ему наказывать виновных согласно с казацким обычаем”.

Войсковые атаманы и старшины превратились в надежных проводников воли царского правительства, независимых от рядовых казаков. Даже решения казачьего круга - высшего органа казачьей демократии, не имели силы без утверждения войскового атамана. Многие атаманы, есаулы, войсковые писари и старшины происходили из одних и тех же семей домовитых/зажиточных казаков, состояли между собой в родственных отношениях, были связаны круговой порукой, выдвигали своих представителей в атаманы, имели львиную долю военной добычи и царского жалованья, злоупотребляли своим положением. Например, известны случаи, когда атаманы принимали беглых крестьян за взятки в казачье сословие. В 1723 г. атаман Григорий Меркульев пошел на открытое предательство, тайно продав в Хиву и Бухару оружие, порох, свинец, сталь и олово на 12 верблюдах, что тем не менее сошло ему с рук.

Река Яик от Илецкого городка вниз до Гурьева покрывалась сетью крепостей, форпостов, станиц и хуторов с пикетами и маяками для недопущения казахов на внутреннюю сторону реки с богатыми пастбищами и лугами. 11 апреля 1743 г. царское правительство прислало в Яицкий городок грамоту о строительстве в удобных местах двух городков за счет войска с гарнизонами по 500 казаков в каждом для пресечения набегов волжских калмыков и каракалпаков. Взамен войску отводилось в Гурьевском учуге восемь саженей для ловли рыбы. В 1759 г. на реке стояли 18 форпостов и 5 укрепленных городков. К началу XIX века Уральское казачье войско превратилось в многочисленное, организованное и боеспособное воинское соединение на границе с казахской степью. Всего насчитывалось 29588 казаков, в т.ч. в самом Уральске - 17 тыс. казаков, на нижней линии - 6 тыс., верхней линии - 7 тыс.казаков.

Выход казакам - морским корсарам в Каспий закрывал заложенный в 30-х годах XVII в. ярославским торговым человеком Гурием Назаровым в 7 верстах выше устья Яика деревянный острог-город, первоначально называвшийся Яицкий городок и позднее переименованный в Гурьев. Основное назначение - защищать рыболовецкие промыслы от набегов казачьих ватаг с Дона и с моря. В 1662 г. было завершено строительство каменной крепости по образцу Астраханского кремля, в виде правильного квадрата с восемью башнями, угловые - шестигранной и средние - квадратной формы. На вооружении находилось 27 пушек, 4 мортиры и гаубиц при двух офицерах и 51 артиллерийсте. Гарнизон Гурьевской крепости насчитывал 250-300 казаков во главе с атаманом гурьевской казачьей команды. В 1763 г. Коллегия иностранных дел России приняла решение о строительстве редута при устье реки Эмбы на 30 казаков с пушками, однако, это не было тогда осуществлено ввиду удаленности от линии и близости многочисленных казахских кочевий.

23 декабря 1781 г. Высочайшим указом Уральск и Гурьев с селениями, устье р.Эмбы были отделены от Оренбургской губернии к Астраханской, а 24 января 1799 г. царское правительство издало указ о об устройстве кордона от Астрахани по берегу Каспийского моря до устья реки Урал “для недопущения киргиз-кайсаков переезжать границу”, так как казахи в зимнее время по льду моря со своими стадами скота переходили на внутреннюю сторону для зимовки в песках Нарын-кумы, богатых пастбищами.

26 декабря 1803 г. вводится новое Положение об Уральском казачьем войске в составе одной Лейб-Уральской сотни и десяти конных полков с № 1 по № 10, единная одежда. По части гражданского и экономического управления учреждалась войсковая канцелярия под председательством войскового атамана, двух советников и двух асессоров.

Канцелярия разделялась на воинскую и гражданскую экспедиции, последняя рассматривала также и судебные дела.

Численность Уральского казачьего войска на протяжении всего XIX в. росла, хотя в иные периоды и уменьшалась ввиду реорганизации и переподчинения тех или иных дистанций соседним казачьим войскам. Так, в ноябре 1819 г. к Уральскому войску были причислены казаки Илецкой и Сакмарской станиц, число конных полков возросло на два, которым присвоили номера 11 и 12. Позже они были переданы в состав Оренбургского казачьего войска.

По данным Н.Е. Бекмахановой, в 30-х годах XIX в. всего в составе Уральского войска насчитывалось 39408 душ обоего пола и состояло из шести дистанций или военных линий: Верхнеуральской, Нижнеуральской, Среднеуральской, Илецкой, Чижинской и Узеньской, центрами которых были крепости Кулагино, Сахарная, Калмыковская, Илецкая и другие, где находились штабы казачьих полков. Дистанции делились на станицы во главе со станичными правлениями и атаманами, в состав дистанций и станиц входили форпосты, хутора, пикеты, кордоны, разъезды, расстояния между которыми составляли от 10-12 до 25-30 верст. Штаб войска находился в г.Уральске, возглавлял его наказной атаман, не обязательно казачьего сословия, назначаемый Оренбургским генерал-губернатором, он одновременно являлся военным губернатором и командующим всеми войсками области”.

С 1845 по 1862 гг. численность населения Уральского казачьего войска выросла с 62 тыс. до 82 тыс. душ обоего пола. Служилые и отставные (офицеры, нижние чины и казаки в семьями) составляли 71695 чел., остальные были представителями духовенства, дворян, крепостных крестьян и т.д. В национальном отношении почти 90% являлись русскими, остальные крещеные башкиры, мишари, татары, калмыки, каракалпаки и казахи. Последних насчитывалось всего 200 человек. В 1856 г. насчитывалось генералов -1, штаб-офицеров - 23, обер-офицеров - 259, урядников - 552, казаков -13173, казаков-малолетков (до 17 лет) -1021; отставных казаков - 3754, урядников -91, офицеров - 91. Личный состав оставался стабильным на протяжении десятилетий и позволял решать военно-охранные функции в зоне ответственности войска.

Царские историки отмечают такие черты характера уральских казаков, как неколебимую преданность вере, престолу и отечеству, отчаянную храбрость, хладнокровие в бою, ловкость, сметливость и трезвость ума, бодрость духа, трудолюбие и твердость. Воинственность уральских казаков проистекала, по их мнению, от соседства с “независимыми, буйными и хищными дикарямй-киргизами”, с которыми они на протяжении веков вели непримиримую войну. Бытописатель Уральского войска откровенно писал: “Я и днем, и ночью, и на яву, и во сне желаю, чтобы казак имел не только необходимое, но и лишнее. Киргиз же для меня -создание совершенно постороннее...”. Эти слова - настоящее кредо казачьего шовинизма и нетерпимости к другим народам. Поэтому на протяжении веков очень сложно складывались взаимоотношения уральских казаков и местных казахов, особенно в земле - и водопользовании, хотя и те и другие уже давно являлись подданными России. П.И. Небольсин так писал об этом: “Уральские казаки нехристиански, негуманно смотрят вообще на мухамедян, и на киргизов в особенности. Притеснить, опозорить, облаять, обмануть киргиза ему нипочем: уралец исстари смотрел на киргиза, как на предмет, которым можно всячески поживиться”. Он остро критиковал правительственную политику натравливания уральских казаков, особенно их верхушки, на казахов. Особенно обострились эти отношения после образования Букеевского ханства, или Внутренней Букеевской Орды.

11 марта 1801 года император Павел I принял Указ о “дозволении киргизскому народу кочевать между Уралом и Волгою и заводить по удобности в лесных местах селения”. Так возникла Внутренняя Орда, или Букеевская, по имени первого ее хана Букея, внука Абулхаира. Но и образование самостоятельного ханства не принесло народным массам облегчения. С востока территорию Букеевской Орды окружали форпосты уральских казаков, которые были против разрешения переходить казахам на внутреннюю сторону, утверждая, что им самим якобы не хватает земли. С запада - кордоны Астраханского казачьего войска, а с севера - форпосты Узеньской военной линии.

В 1813 году Уральская войсковая канцелярия самовольно изъяла огромную территорию между реками Большой и Малый Узени, богатую камышами, подножным кормом, удобную для зимовки. Чтобы спасти скот от бескормицы, казахи были вынуждены платить за зимовку по 15 коп. с барана, 50 коп. с одной головы крупного рогатого скота и по 80 коп. за одного верблюда. Конечно, не все могли платить такую огромную сумму денег. Казахам также запрещалась рыбная ловля на Урале и Камыш-Самарских озерах, добыча соли в степных озерах, пользование водопоями, самовольно переходить обратно, на степную сторону реки.

Бедность вынуждала казахов продавать даже своих детей, чтобы спастись от голодной смерти. Документы сообщают, что в декабре 1812 года казах Букенбай Каражигитов ввиду крайней нужды своей большой семьи продал родную дочь Атыкей шести лет хорунжему Ивану Замятину за 14 рублей.

При пропуске казахов на внутреннюю сторону царские власти и казачьи посты допускали немало злоупотреблений. Так, зимой 1812 года чиновник колониальной администрации Сазонович взыскал с казахов рода шеркеш тысячу баранов, 167 коров, 49 верблюдов и 9 лошадей, с казахов-адаевцев - 44 коровы, два верблюда, с кочевников рода таз - 400 баранов, пять лошадей и четыре верблюда, захватив при этом трех казахов. Зимой 1817 года другой чиновник Топорнин без всяких причин задержал бия рода табын Жоламана Тленшина, заковал его в железо и с арканом на шее водил от форпоста к форпосту для устрашения других, грозил отправить в Сибирь, взял с него 50 баранов, одного верблюда и только потом отпустил. При торговле казахов в Гурьев-городке они обязаны были давать людей в заложники, подвергались обману и насилию со стороны властей.

Территория Уральского казачьего войска в середине XIX в. составляла свыше шести миллионов десятин, что было равно площади Баварии или королевства Бельгийского (см. таблицу № 1). На одного взрослого казака приходилось по 500 десятин земли, но им казалось все мало, стремились захватить новые территории. В 1828 году войсковой атаман обратился в Санкт-Петербург с просьбой отдать казакам и весь левый берег Урала, его богатую пойму, а также реки Узени во Внутренней Орде, изъяв их у казахов-кочевников. Только вмешательство председателя Оренбургской пограничной комиссии Г.Ф. Генса, его заступничество за казахов не позволило свершиться беззаконию. Спор уральских казаков и букеевских казахов из-за рек Малый и Большой Узени и Камыш-Самарских озер возник сразу же после образования Внутренней Орды. В 1827 г. тогдашний оренбургский военный губернатор граф Эссен разрешил использовать эти территории совместно казакам и казахам, что лишь на время сняло остроту земельного спора.

7 апреля 1828 г. сенатор Энгель, обследовав Внутреннюю Букеевскую Орду, полагал справедливым возвратить казахам р. Малый Узень и все пространство между реками Большой и Малый Узенями и Камыш-Самарские озера, отвести до 600 тыс. дес. пустопорожней земли в Зауральской степи. 21 февраля 1831 г. Высочайшим указом 1-й Департамент Правительствующего Сената определил: 1) Назначить границу земель Уральского казачьего войска вдоль левого берега Большого Узеня, начиная от границы Саратовской губернии до озера Камыш-Самарских. 2) Все пространство между реками Малый и Большой Узени, кроме пяти форпостов по левому берегу Малого Узеня как пример для оседлости (Вербовский, Глиняный, Мокринский, Таловский и Абинский), предоставить букеевским казахам для свободного кочевания, но не в собственность, а только для пользования и впредь до другого распоряжения. Это решение учитывало интересы местного населения, так как в Орде тогда проживало 42 тыс. душ общего пола, имелось 500 тыс. лошадей, 100 тыс. рогатого скота и 2 млн. овец.

Уральское войско уже в середине XIX в. было одним из самых зажиточных в империи. Например, только разного скота у казаков насчитывалось 561112 голов, в т.ч.: лошадей - 87961, крупного рогатого скота -88013, овец - 383823 голов. Большую прибыль приносило земледелие: в 1835 г. было засеяно 8784 четвертей, снято -24095, в 1844 г. засеяно 35862 четвертей, снято 186108 четвертей ржи. Доходы войска складывались от пошлин с продажи соленой рыбы, икры, за билеты на право багренья, за отдачу в оброчное содержание войсковых земель, с продажи скота, с процентов от капиталов, положенных в кредитные банки, всемилостивейшего пожалования и т.д., всего доход войска составлял 92428 руб. 29 коп., а расход - всего 53620 руб. 22 коп. (на жалованье, содержание войсковой больницы, доставку в столицу “презента” - красной рыбы и икры, на покупку хлеба в неурожайные годы, за учуг рыбной ловли и соляной сбор и пр.). Тем не менее войсковая канцелярия вела ожесточенные многолетние тяжбы за право владения левым берегом Урала (т.н. “бухарской” стороной) и территорией между реками Узенями и Камыш-Самарскими озерами - самыми плодородными и лучшими участками степи, богатыми сенокосами.

23 марта 1833 г. Правительствующий Сенат вновь создал особую межевую комиссию по разграничению земель между Уральским казачьим войском и Букеевским ханством на следующих основаниях:

1. Земли между реками Большой и Малый Узени казахам представлены только во временное пользование.

2. Уральскому войску по левому берегу Малого Узеня каждому из пяти форпостов отводится по 40 кв. верст в обе стороны реки.

3. Внутри рек казакам разрешается рубить камыш вблизи форта Глинский. Сенат указывал, чтобы “наделение угодьями произведено было самым безобидным образом”. Депутатами от букеевских казахов были назначены султан Чуке Нуралиханов и старшина Алтай Досмухаммедов, от казаков - есаул Сумкин.

В августе 1830 г. председатель комиссии Генерального Штаба генерал-майор Черкасов докладывал о завершении работы “благополучно, беспорядков со стороны букеевских киргизов никаких при том не происходило”. Войсковая канцелярия представила комиссии “Записку о поземельных нуждах Войска Уральского и о положительном разграничении земель казачьих с соседними землями и губерниями”, где обосновывались “исторические права” казаков на междуречье Узеней и Камыш-Самарские озера, поскольку они соединяются с Уралом через речки Мухор и Кущум. А поскольку якобы по грамоте 1613 г. казакам была дана вся река Урал снизу доверху и сверху до низу со всеми впадающими и вытекающими из нее притоками и рукавами, то данный район рек и озер бесспорно принадлежит казакам. Войсковая канцелярия хотя и признавала, что существование грамоты “казаками не доказано, а правительством не признано”.

Нужды казаков сводились к следующим:

1. Река Урал, представляющая “сосцы, питающие чад своих из персей Земли родной”, должна пребывать в “полном и безотчетном распоряжении Войскового начальства”.

2. Прибрежные от устья Урала влево и вправо земли на 111 верст уже с 1783 г. являются собственностью войска и должны оставаться им.

3. Озеро Челкар на левом берегу уже давно принадлежит казакам и “об этом излишне говорить”.

4. Обе реки Узени и Камыш-Самарские озера нужны казакам не для рыболовства, а для скотоводства, составляющего “вторую важную половину народного благосостояния уральцев”.

В записке всячески чернились местные казахи, которые якобы хозяйствовать не умеют, вытаптывают свои луга и вторгаются в хорошо сохранившиеся казачьи покосы. Далее казаки просили вникнуть в их положение как “детей отца своего”, надеялись “на перевес неисчерпаемой милости Монаршей в свою пользу”, обещали Царю - Отцу и исполинскому Орлу привести в повиновение все рассеянные Племена степных дикарей”, служить “копьем и грудью”, готовы даже “дерзких, непокорных обитатей Аму-Дарьи или какое иное племя” покорить, на которое укажет царский перст. В заключение казаки вопрошали “какую, напротив, пользу может ожидать правительство от киргизов даже и от Внутренней Орды?”, которые хотя и живут внутри России, и как бы уже цивилизованнее других. Казаки настаивали на передаче им междуречья Узеней и района озер.

Чиновник же Оренбургской пограничной комиссии коллежский асессор Кузнецов в своей записке писал, что земли между Узенями от границы Саратовской губернии и до Камыш-Самарских озер более выгодны для казахов, так как у казаков скотоводство - домашнее, а у казахов -кочевое, поэтому они нуждаются в большей площади пастбищ, к тому же у них зимовки с землянками находятся у этих озер.

Председатель комиссии, докладывая в Оренбург об окончании работы комиссии, отмечал, что поселенным между Узенями казакам в числе 663 душ нарезано по 40 десятин на каждую. Граница между уральским войском и Внутренней Ордой проведена от Жалтыр-куля на юг до Курхайского прорана на берегу Каспийского моря.

Тем не менее территориальные споры не прекращались. Так, в 1840 г. 369 кибиток казахов у Нижне-Яицкой линии накосили 22 стога сена. Хан Джангир Букеев в рапорте Оренбургской пограничной комиссии от 7 февраля 1842 г. N 265 сообщал, что эти бесплодные пески находятся далеко от линии, казахи и раньше пасли там скот и косили сено, никаких происшествий не было, пока об этом не разузнали линейные начальники. В итоге это накошенное казахами сено было возвращено войсковой канцелярии.

6 апреля 1845 г. Военный министр России генерал-адъютант граф Чернышев обратился с письмом к командиру Отдельного Оренбургского корпуса о том, что Госсовет империи учредил комиссию о размежевании границ между Уральским казачьим войском и Букеевским ханством, запрашивал сведения о количестве народонаселения войска, количестве населенных пунктов, скота и сколько потребно казакам пастбищ, “нужно ли стараться о распространении казачьего скотоводства или они имеют уже достаточные собственные средства к хорошему его состоянию”, об источниках благосостояния войска. Войсковой канцелярией под руководством наказного атамана полковника К.К. Геке была подготовлена обширная записка “Статистические сведения о настоящем положении Уральского казачьего войска”. В ней снова доказывались права казаков на занимаемую ими территорию на основе грамоты царя Михаила Федоровича 1613 года, указывались льготы и привилегии казакам, данные им в разные годы. Например, от 28 октября 1732 г. - запрет другим жителям, кроме казаков, ловить рыбу в Урале; от 5 июня 1751 г. - только казакам разрешалось добывать казенную соль; от 29 июня 1783 г., 31 октября 1809 г., 30 октября 1817 г. - о недопущении казахов в 15-верстную полосу вдоль Урала. В записке указаны границы войска с соседними российскими губерниями и местными казахами. На западе, в частности, она проходила по правой стороне реки Малый Узень и Камыш-Самарских озер до Пороховинского бугра на море справа от Урала и до Гранного бугра на левой стороне реки по берегу Каспия (эти бугры были признаны границей войска Госсоветом 9 ноября 1842 г.). В зауральской стороне граница шла на Сарайчиковскую крепость, обходила Индерское соленое озеро, по левой стороне реки Илек до форпоста Озерный, через него до точки соединения земель Озерного и Линевского форпостов и меже между Мух-рановским форпостом и крепостью Разсыпной Оренбургского войска. Общая площадь составляла 7 млн. 72 тыс. десятин земли.

Далее писалось, что казахи живут здесь только с 1801 года, что они “дикий и не только тогда, но и теперь своекорыстный и завистливый народ”, что они уничтожили степь до Волги и покушаются на хорошие казачьи земли между Узенями и у озер. Как можно понять из смысла этой записки, царское правительство хотело решить проблему исходя из численности народонаселения и скота у казахов и казаков. Казаки же доказывали, что 60 тыс. жителей Внутренней Орды имеют еще 872 тыс. дес. в Саратовской губернии; скотоводство у них падает, а у казаков, наоборот, год от года растет; казахи свои земли вытоптали, а у казаков они в хорошем состоянии; казахи не несут никаких служебных или земских повинностей, а казаки сами себя снаряжают и т.д. При этом казачье начальство не учитывало, что скотоводство и пастбища казахов приходили в упадок как раз ввиду земельной тесноты и нехватки плодородных лугов и сенокосов, которые были захвачены и присвоены войском. Войсковая канцелярия делала вывод, что “киргизам нужен хозяйственный порядок пользования угодьями, а не новые земли”. У казаков же рост населения в будущем приведет к нехватке земель, и правительство будет вынуждено искать новые, либо выплачивать дополнительное денежное пособие.

На притеснения со стороны казаков, и не только в земельном вопросе, жаловался в Оренбург и хан Внутренней Орды Джангир. Так, в письме в Пограничную комиссию 31 января 1843 г. он писал, что в Орде “совершенное спокойствие и благомыслие”, но “с особенным вредом действуют уральские казаки, постоянно не желающие нам добра, в чем убедился я в 20-летнее мое управление”. Хан сообщал генерал- губернатору Обручеву, что в Орде дважды были беспорядки и главными виновниками их выступали оба раза казаки, за что более 20 уральских офицеров были разжалованы в рядовые казаки. Зимой 1843 г. группа казачьих офицеров, прибыв в казахские зимовки на Камыш-Самарских озерах и берегах Каспийского моря для покупки камыша и верблюдов, расспрашивали “людей неблагонадежных” о положении дел в Орде, настроениях кочевников, размерах податей и “входили о сем в рассуждения”. Хан озабоченно говорил, что такое поведение казаков и их настойчивые расспросы “по предмету во все до них не относящихся заставляют меня быть в сомнении о настоящих их намерениях, коих я не знаю, но от коих по коренной неприязни и властолюбию уральцев не ожидаю хороших последствий”. Он просил губернатора войти “в защиту мою и вверенной мне части управления”. Хан, видимо, опасался каких-то подрывных действий казаков среди казахского населения, могущих привести к беспорядкам в Орде, поколебать его власть и авторитет, которым он пользовался в Оренбурге, в итоге к ущемлению жизненных интересов ордынцев.

В 1847 г. управляющий Приморским округом есаул К. Бабаджанов представил во Временный совет по управлению Внутренней Букеевской Ордой рапорт о многочисленных и вопиющих случаях массового произвола казаков над проживающими здесь мирными казахами и просил “доставить удовлетворение обиженным киргизам от кордонных жителей”.

Другой спорной территорией между казахами и казаками являлся левый берег Урала, самый “плодоноснейший” ввиду обилия богатых сенокосов и леса. 19 апреля 1862 г. Оренбургский военный губернатор генерал-адъютант Безак сообщал Областному правлению оренбургскими казахами, что император Александр II по его отчету распорядился впредь до окончания споров казахов не подвергать “каким-либо притеснениям со стороны уральских казаков” и приступить к разбору спора, кому владеть левым берегом реки. 22 июня 1862 г. Областное правление вынесло решение, что Уральское войско не имеет никакого законодательного акта на сенокосы и лес по левому берегу, а потому левобережная полоса делится между казаками и казахами “сообразно с хозяйственными нуждами тех и других”, по числу дворов в станицах и кибиток в аулах. Но преимущество в землепользовании отводилось казакам. Так, если казакам на правом берегу реки не хватает сена по числу скота, то дополнительные участки отводились на левом “в ущерб киргизам”. Если у казахов не хватает сена на левом берегу реки, то недостающее пространство сенокосов “в ущерб казакам” им по правому берегу не отводилось. Причем в расчет у казаков принимался только мелкий скот (т.е. овцы), а у казахов, кроме овец, учитывались также и лошади (одна - за четыре овцы) и верблюды (один - за три овцы). В то же время казачьи станицы, не испытывающие нужды в лугах на левой стороне реки, их не получали и весь берег на этом участке отводился казахам. Лес также делился пропорционально населению, а не по поголовью скота, т.е. опять в ущерб местным казахам, имевших большее его количество. Казаки обязывались осенью допускать казахов на свои участки на зимовки, когда все сено было уже окошено. Нескошеные участки казахи могли обкашивать в свою пользу. Казаки имели право на левом берегу держать стражу для охраны от потравы своих участков. Власти, стараясь не допускать обострения земельных споров между казаками и казахами и соблюсти справедливость, тем не менее неусыпно стояли на страже интересов казачества, его привилегий и немалых льгот. Споры из-за сенокосов и лугов на левом берегу Урала, права рыболовства и выпаса там скота продолжались долго и нередко приводили к кровавым развязкам. Например, 8 октября 1868 г. начальник Сарайчиковской крепости хорунжий Раннев с шестью казаками обнаружил на левом берегу пятерых казахов бершева рода, ловивших рыбу. Они были жестоко избиты, так что двое были еле живы. Взяв с собой еще двоих, казаки повели их в крепость. В пути их настигла погоня местных казахов, пришедших на выручку, вооруженных дубинами и чеканами. Завязалась драка, казаки защищались, пустив в ход шашки и ранили многих. Тем не менее казахи сумели отбить своих задержанных товарищей.2 И таких случаев было немало.

Лишь 29 марта 1871 г. было Высочайше утверждено мнение Госсовета о распределении долины левого берега Урала между казаками и “зауральскими киргизами” от устья р. Илек до моря. Земли, признанные за казаками, оставались в бессрочном пользовании Уральского войска, а луговые отводы, выделенные местным казахам, передавались в их пользование. Казахам разрешался беспрепятственный допуск к Уралу для водопоя скота через казачьи дачи, для чего создавались специальные прогонные пути. Озеро Челкар за Уралом “временно” передавалось казакам для рыболовства, допуск же казахов для водопоя скота осуществлялся по правилам, разработанным Оренбургским генерал-губернатором.

Неравенство в землепользовании видно и по структуре принадлежащих казакам и казахам территорий. Например, в 1856 г. Уральское войско имело 6,2 млн. дес. земли, в т.ч. 4,7 млн. удобных и 1,5 млн. дес. неудобий, 522 тыс. дес. пашни. Общая площадь земель Внутренней Орды насчитывала 6,5 млн. дес. земли, в том числе пригодных для пастбищ 5,2 млн., среди которых много солонцов, мелких соленых озер и соляных грязей, песку и бесплодной земли, выгоревшей до основания. Территория Орды давала населению “средства к существованию только при умеренности в пище и ограниченности нужд и потребностей”. Уральское войско обладало, напротив, реками Уралом и Узенями, озерами Челкар на зауральской стороне и Камыш-Самарскими - на внутренней, а также пользовалось для сенокосов знаменитыми Чижинскими разливами и рекой Илек, берегами Каспийского моря с богатыми камышами.

24 марта 1859 г. царь утвердил Положение Кабинета министров о переселении “киргизов, кочующих на землях Уральского казачьего войска, во Внутреннюю или Зауральскую Орды”. Но если, говорилось в документе, они пожелают причислиться к Уральскому войску или другому сословию, то оставить на месте. Еще раньше были опубликованы Правила приема в Оренбургское и Уральское казачьи войска от 14 августа 1848 г. башкир, казахов и других азиатцев. Принимали благонадежных и способных к воинской службе, имеющих средства к оседлому обзаведению и снаряжению для службы, и если войска имеют свободные земли. Надо отметить, что именно экономические потребности, земельная теснота толкали местных казахов к вступлению в казачье сословие, принятию христианства и крещению.

Спор между Уральским войском и Букеевской Ордой не прекратился и через 30 лет после его начала. 26 февраля 1866 г. Оренбургский военный губернатор своим предписанием за № 1498 Областному правлению казахов установил: ни казаки, ни казахи не имеют прав владения на используемые земли. Казаки также не имеют прав на земли между Узенями и Ка-мыш-Самарское озеро, а лишь доступ к нему с левого берега Большого Узеня с оставлением казачьих форпостов на Малом. В одном из официальных документов говорилось, что казаки “не столько нуждаются вообще в количестве земли, сколько в спокойном пользовании удобными землями междуузенских участков”, т.е. единолично, не деля их с казахами.

Мнение губернатора сводилось к следующему: 1) По числу казачьего населения в междуузенских участках отрезать уральскому войску полосу земли с наделением каждого взрослого казака 40 дес. земли; 2) Границу между войском и казахами вести параллельно Большому Узеню в 125 саженях от берега; 3) Отмежевать казакам озеро Рыбной Сакрыл; 4) Камыш-Самарские озера отмежевать в пользу казахов, предоставив казакам рыболовство на этих озерах. Полевые межевые работы по проведению пограничной черты между землями Уральского войска, казахов Внутренней Орды и казенными землями Самарской губернии проводились неоднократно в 1866, 1871, 1879 годах, оставались нерешенными вплоть до свержения самодержавия и упразднения войска.

Например, в марте 1870 г. Сенат империи вновь вернулся к вопросу о границах между Уральским казачьим войском и Внутренней Ордой, так как теперь возник спор о пограничной черте у берегов Каспийского моря, праве рыбной ловли на море. Спор решился в пользу казаков, которым отводилась территория в одну версту вдоль берега, начиная от границ “самого высокого прилива”. Это мнение Госсовета было утверждено 29 марта 1871 г. императором Александром II.

В одном из документов отмечались действительные нужды казахов и казаков в пространстве между Узенями. Если казахи в ней нуждались жизненно, то казакам требовались лишь для рыболовства на реках.

Казаки отдавали в оброк принадлежавшие им земли казахам и крестьянам Новоузенского уезда Саратовской губернии, т.е. не использовали их сами. Казахи были вынуждены арендовать у посторонних ведомств 418630 дес. 960 саженей для зимовки своего скота. Комиссия приходила к выводу, что отселение с междуузенских территорий 4458 кибиток казахов с 22290 душ обоего пола, с 178 тыс. голов скота при отсутствии свободных земель неисполнимо, поэтому надо оставить здесь на неопределенное время до изыскания других мест Размер платы казахов за арендуемые войсковые земли должен исчисляться с поголовья скота и не превышать казенной подати, отмечалось Комиссией. В 1873 г. проведено новое размежевание земель казаков и казахов, причем снесено 2743 казахские зимовки и отрезано у них 7075 дес.

В 1865 г. Уральская войсковая канцелярия выступила с предложением переселить часть казаков на нижнее течение Эмбы, где основать казачье поселение в устье реки. Переселение обосновывалось ростом населения войска, падением рыболовства и неспособностью скотоводства обеспечивать потребности казаков. Предлагалось выселить 200 семейств казаков из охотников наиболее переселенных средней и верхней дистанций, Илецкой станицы и третьего Приморского округа. Нижне-Эмбенский военный пост был возведен лишь в 1872 г., после административных реформ 1867-1868 гг. Содержалась там местная команда, подчинявшаяся военному губернатору Уральской области. Продвижение уральских казаков на Эмбу было одним из звеньев дальнейшей военной и хозяйственной колонизации Казахстана, что влекло за собой ущемление прав местного населения в земельном вопросе, вытеснение его из плодородного района и ограничение рыбной ловли на реке Эмба и Каспийском море.

Добыча красной рыбы и икры составляла важнейшую часть дохода уральского казачества, обеспечивала высокий материальный уровень жизни. Царские власти принимали все меры к охране прав казаков на рыбную ловлю. Так, уже 25 мая 1752 г. правительство передало гурьевский рыбный учуг, таможенные и питейные сборы в содержание Яицкого войска, установив плату в казну за учуг и рыбные ловли 4692 руб. 69 коп., за сборы - 754 руб. 10 коп., всего 5446 руб. 79 коп. Доход же от реализации намного перекрывал расходы войска.

Царским указом от 18 октября 1827 г. Уральскому войску было разрешено беспошлинно вывозить соленую рыбу из озер казахской степи. 25 декабря 1850 г. Госсовет империи утвердил Правила охраны войсковых рыболовных промыслов Уральского казачьего войска на Каспийском море: в устье Урала от Порохового до Гранного бугров с берега на 5-6 саж. глубины, в одну сторону на 76 верст, другую - 88 верст, поставить охранные суда - две большого и две малого размера, четыре лодки и 14 мелких судов; с открытия навигации и до ее окончания эта флотилия должна была курсировать на пограничных линиях у устья, охраняя рыбные участки; содержание судов и судовых команд возлагалось на самих казаков, а ревизия - на Астраханскую экспедицию рыбных промыслов. 22 февраля I860 г. Г оссовет вынес мнение “Об охране на Каспийском море рыболовных вод Уральского казачьего войска”, которым определил все затраты отнести на счет войскового капитала; наряд казаков на суда производить из Гурьева и соседних форпостов; издержки по охране морских вод покрывать с тюленьего боя на прибрежных землях. 16 июля 1896 г. вновь последовало утвержденное царем решение Военного совета империи “Об охране речных и морских вод Уральского казачьего войска”.

Рыболовство на море и Урале было чрезвычайно прибыльным и одним из самых ценных источников обогащения казаков, так как воды, как и земли, составляли общинную собственность всего войска. Например, в 1847-1856 гг. в среднем в год добывалось 16517 пудов красной рыбы (осетра) и 334 пуда черной икры, в 1861-1880 гг. - ежегодно 27231 пудов красной рыбы и 9230 пуда икры, в 1882-1886 гг. в среднем в год 19261 пудов рыбы и 2866 пудов икры. За 1847-1856 гг. ежегодно добывалось 6946 пудов другой красной рыбы - севрюги и 877 пудов севрюжьей икры, а за 20 лет, с 1860-1870 гг. - в среднем в год 50740 пудов рыбы и 2907 пудов икры.

Сильно возрос вывоз рыбы по годам: в 1832-1842 гг. - 705713 пудов, в 1843-1853 гг. - 897178 пудов, а за десять лет с 1877 по 1886 гг. было вывезено рыбной продукции (рыбы красной, черной и соленой) и икры (красной и черной рыбы) 1286561,8 пуда на сумму 2759154,7 руб. В целом, доходность рыбного промысла равнялась 282 проц. Чистая прибыль всего войска от рыболовства составляла 2114904 руб., при этом на каждую мужскую душу приходилось 43 руб. 26 коп., а на каждого участника рыбных промыслов -159 руб. в год. Тюлений бой на принадлежащих уральским казакам прибрежных островах и водах не производился ввиду его убыточности и был сдан в аренду астраханским рыбопромышленникам.

Источником материального благополучия уральского казачества являлась и беспощадная эксплуатация местного населения, особенно его беднейшей части, которая нанималась к богатым казакам на сезонную иди круглогодичную работу в качестве домашней прислуги, пастухов, косарей, землекопов, погонщиков, сторожей и т.д. Саратовский купец Жарков, бывший в середине XIX в. в одном из казахских аулов, писал, что уральские казаки “лет с полтораста с лишком существуют только тем, что... во всевозможные работы нанимают киргизов. Они и косят, и пашут, и двор стерегут, и за скотом ходят -всюду поспевают; а надо отдать справедливость - киргиз здоров на работу”.

Историк Уральского казачества Л. Масянов признавал, что бедные казахи “были бесправны, служили у казаков пастухами и работали на полевых работах, и, нужно сознаться, казаки их сильно эксплуатировали”.

Исследователь экономической жизни казаков Н.А.Бородин приводит следующие цифры использования наемного труда казахов на рыбном промысле, на всех его видах. На весеннем курхае (морское рыболовство) в 1883 г. казаки нанимали 874 казаха, в 1884 г. - 451, в 1885 г. - 616 чел. На осеннем багренном рыболовстве ежегодно работало по 408 казахов, на аханном рыболовстве (зимнем подледном морском) в 1846-1856 гг. по 272 наемных казаха, а в 1 882-1886 гг. - по 601 чел. На зимнем подледном речном рыболовстве в 1846-1857 гг. ежегодно нанималось в среднем 1196 чел., в 1882-1886 гг. - 793 казаха в год. На реках Узени в эти же периоды число наемных казахов колебалось от 83 до 138 чел. На озере Челкар у казаков-рыбаков ежегодно работало от 100 до 200 наемных рабочих из местных казахов, что составляло половину всех ловцов рыбы. Также широко использовался наемный труд казахов в казачьих хозяйствах и при ведении скотоводства, сенокошении и других подсобных работах.

Уральское казачье войско до самого конца существования сохраняло в своем быту и устройстве много архаических форм и обычаев, давно исчезнувших в других войсках, например, “наемку” и общинное землепользование. Объяснялось это характером возникновения войска, без вмешательства царских властей, естественными особенностями края, где река и земля составляли единую биологическую кормящую среду, господством исстари принципов войскового товарищества и экономического равенства в природопользовании (например, реку Урал с ее богатыми рыбными промыслами нельзя ведь было, как землю, поделить на отдельные паи/наделы между хозяйствами казаков) и другими причинами, причем уральские казаки свято блюли свою самостоятельность и своеобычие, вплоть до открытого выступления против властей. Например, такой специфической особенностью уральского казачества являлось отсутствие паевого надельного владения землей, вся войсковая территория считалась коллективной общеказачьей собственностью. Общинная вековая организация уральских казаков была причиной консерватизма и замкнутости, изолированности от других слоев общества, сословной враждебности к т.н. “иногородним” и вообще всяким социальным реформам. Г.Н. Потанин называл уральскую казачью общину “архаическим памятником древности”, что во всей России не встретить такой “солидарности населения как здесь, возрасту, общественное положение, чины - все здесь объединено”, что вся уральская территория в 600 верст длиной “есть общее нераздельное достояние всего войска: рыба в реке тоже общая для всех. Трава на лугах, соль в озере, солодковый корень, терновые ягоды, все - общее для всех. Войсковое хозяйственное правление недреманным оком следит, чтобы какое-нибудь производство не оказалось лазейкой для ретивого индивидуалиста создать личное благополучие в ущерб своим собратьям”.

Общинная организация хозяйственной жизни казаков была утверждена в документах Военного совета империи: от 9 марта 1874 г. - ”06 общественном хозяйственном управлении Уральского казачьего войска” и 5 июля 1880 г. - “Положение об общественном управлении Уральского казачьего войска” и “Наказ войсковому хозяйственному правлению по управлению общественным войсковым хозяйством и общим войсковым капиталом”, где говорилось, что “все земли и угодья впредь до изменения экономических условий состоят в общем пользовании станиц на всем пространстве войска”. Поэтому уральские казаки в экономическом плане сильно зависели от своей общины, выход из которой сразу же лишал их всяких источников существования. Но в то же время общинное владение землей и водой, в общем-то справедливое пользование естественными богатствами природы, способствовало превращению уральских казаков в одних из самых зажиточных обитателей империи. Высокий жизненный уровень обеспечивался, как уже отмечалось, невиданными привилегиями и льготами правительства, безраздельным обладанием самым лакомым куском казахской земли и жестокой эксплуатацией бесправного местного населения.

На основании Высочайше утвержденного 21 октября 1868 г. “Временного Положения об управлении в Уральской, Тургайской, Акмолинской и Семипалатинской областей” была создана Уральская область из земель Уральского казачьего войска и части территории бывшей Области оренбургских казахов. Во главе области находился военный губернатор, одновременно являвшийся командующим войсками области и наказным атаманом Уральского казачьего войска, руководствовавшийся в управлении им специальным Положением. Таким образом, Уральское казачье войско включалось в общегосударственную систему военного и местного управления без ущемления его правового и хозяйственного положения. В 1885 г. войсковое население Уральской области составляло 99971 чел., невойсковое - 36950 чел., или почти 27 проц. всех жителей. Уральская казачья община владела 6235335 дес. земли. На каждую мужскую душу приходилось 157 дес., а на хозяйство -390 дес., в т.ч. удобной земли - 46,2 дес. С правовой стороны все войсковые земли и воды находились по Высочайшей воле “в бессрочном пользовании” уральского казачества и не составляли его юридической собственности. Даже за казачьими офицерами и чиновниками, фактически пожизненно владевшими значительным количеством земли и леса, не существовало, как в других войсках, даже формального закрепления их за ними.

В среднем на двор приходилось 5,2 чел. войскового сословия. Всего казачьих дворов насчитывалось 19342, вели хозяйство самостоятельно - 8486, полусамостоятельно - 2960, вместе они составляли - 59,3 %, 29,3% хозяйств были несамостоятельными, пользовались ссудами войскового капитала. В 2071 хозяйстве имелось один и более наемных работников как из бедных казаков, так и людей невойскового сословия (казахов, русских, татар и др.). Почти 8 тыс. дворов засевали от 1 до 10 дес. пашни, а 3040 дворов - от 10 до 50 дес. Свободные земли сдавались в аренду крестьянам и иногородним, что составляло важную статью дохода войскового капитала.

Войско имело 132868 лошадей, 157466 голов рогатого скота, 649547 овец и коз, 9416 верблюдов и 5439 свиней. Лошадей и рогатый скот больше держали в северной части с развитым хлебопашеством (в Уральском отделе), овец - на юге, в степной зоне (Калмыковском и Гурьевском отделах). Валовой доход от скотоводства ежегодно составлял 1702159 руб. В среднем на двор приходилось 6 лошадей и верблюдов, 3,6 быков. Около 4 тыс. дворов имели от 1 до 10 быков, 1217 дворов от 10 до 16 быков, а 1300 дворов -16 и более быков. Свыше 6300 дворов держали от 4 до 50 лошадей и верблюдов, 2,5 тыс. дворов - по две-три лошади; по одной лошади имели 4565 дворов, они составляли 23,5% всех хозяйств. Безлошадных хозяйств насчитывалось 2705, или 13,9%. Таким образом, около трети казачьих хозяйств были бедными и беднейшими. А 10,6% дворов вообще не имели никакого скота.

Разумеется, и в Уральском казачьем войске наблюдались процессы имущественного и социального расслоения, правда менее острые, чем в других казачьих формированиях империи. Наряду с такими зажиточными земле- и скотовладельцами, как офицеры и чиновники Акутины, Бородины, Донско-вы, Назаровы, Мизиновы и др., имелись и вполне пауперизированные казаки, безлошадные бедные хозяйства. Объяснить этот феномен при наличии у войска громадных и богатых земельных и водных источников, немалых привилегий и льгот, помощи как от казны, так и войскового капитала, невозможно только при опоре на классовый подход в марксистской социологии, как прежде. Безлошадное хозяйство в Уральском войске не может служить главным критерием классовой дифференциации, казаки занимались доходным рыболовством, скотоводством, бахчеводством и садоводством, торговлей, частным извозом, различными промыслами. Важным источником существования являлся старинный обычай “наемки” и др. (см. таблицу № 2). Многое в социальном поведении казаков и мотивации их поступков зависело и от своеобразной казачьей ментальности, вековой психологии социального иждивенчества, неприязни к производительному труду и привычки к праздности, надежды на помощь государства и общины, прочих обстоятельств субъективного характера, влиявших на уровень материального благополучия и сознания казаков.

Однако, несмотря на такие громадные привилегии, неповиновение властям, видимо, генетически было присуще казакам. 9 марта 1874 г. утверждается новое Положение об Уральском казачьем войске в составе одного Лейбгвардии Уральского казачьего эскадрона, девяти конных полков и одной учебной сотни. Вводилось новое положение и о воинской повинности войска, причем древний обычай “наемки” был сохранен как исключение среди других казачьих войск. По Положению в казаки записывались и приводились к присяге все, кто достиг 19-летнего возраста. Первые два года молодые казаки состояли в разряде внутренне-служащих, затем поступали в полевой разряд на 15 лет строевой службы, по выслуге этого срока снова поступали во внутренне-служащие на пять лет и затем выходили в отставку. Каждый конный полк был шестисотенного состава, в мирное время на службе находилось три полка. Было введено и положение об общественном хозяйственном управлении Уральского казачьего войска.

Но суть этих новых документов темным казакам не была должным образом разъяснена. Поползли нелепые слухи, что скоро староверам начнут брить бороды, всех девиц увезут в Англию, казаков переоденут в солдатское платье, а детей заставят учиться грамоте. Затем пошли разговоры, что у них отнимут Урал и заселят крестьянами из внутренних российских губерний. Войско взбунтовалось и отказалось принимать новое Положение, разделилось на две партии: согласных и несогласных. У последних отбирали скот, птицу, дворы, рыболовные снасти и хозяйственные орудия. Военно-полевой суд в Уральске творил скорую расправу, казаков арестовывали, приговаривали к ссылке, избивали до крови. 24 мая 1875 года последовал императорский указ о лишении казачьего звания и выселении в Туркестанский край 3,5 тыс. семей за неповиновение. Их расселили по Сыр-Дарье в фортах Казалинске, Кармакчи, Перовске, Туркестане, Жулеке, записывали в военные рабочие батальоны по 600 человек в каждом. Многие топились, бросаясь с барж в реку. Лучше устроились казаки на Аму-Дарье, по праву сильного захватывая рыбные места, охотничьи угодья, тугаи и водоемы.

В 1877 г. дополнительно в Аму-Дарьинский отдел и на Сыр-Дарью было выселено 200 семей казаков в числе 555 чел. Казаки переселялись также и в станицы Оренбургского войска с зачислением в сословие сельских обывателей. В период завоевания Средней Азии генерал М.Д. Скобелев выдвигал идеи о создании Ферганского казачества из числа репрессированных уральских казаков. 30 мая 1881 г. последовало разрешение раскаявшихся казаков возвращать на Урал, чем воспользовались 500 чел. В 1891 г. в честь 300-летия Уральского казачьего войска была объявлена амнистия, но многие отказались и остались на новом месте проживания. Туркестанские казаки вернулись на Урал только после Октябрьской революции 1917 г.

В 1886 г. по штатам мирного времени Уральское войско выставляло три конных полка в составе 15 сотен и одну отдельную сотню военного времени - восемь конных полков в составе 45 сотен. Штатный состав войска в мирное время составлял 103 штаб и обер-офицеров, 2662 урядника и казака, в военное время -181 офицер и 7804 казака. Вооружение каждого строевого казака было штатным - винтовка, револьвер, шашка и пики у первой шеренги. Уральские казачьи полки вместе с оренбургскими входили в состав 14-й кавалерийской дивизии и проходили службу частью в европейской России, частью в Туркестане и степных укреплениях (Актюбинском, Иргизском, Нижне-Эм-бенском, Темирском, Тургайском, Уильском, форте Карабуток). Как отмечалось в юбилейном царском издании, уральские (яицкие) казаки, занимая “юго-восточный угол Европейской России”, стали “стражею русского народа на реке, которая служит границей между Европой и Азией”.