Итак, у Тони была самая разгульная свадьба из тех, что я видел, а довелось мне, как вы понимаете, - он повернулся к подошедшему, - повидать их несметное количество как церковнослужителю с привилегиями на посещение всех крещений, венчаний и отпеваний, так заведено у нас в Уэссексе.
Было это в одну из студёных рождественских ночей, и из приглашённых были упомянутые Хадкамы O'Климмерстоны — Стив и Джеймс — двоюродные братья, оба мелкие фермеры, едва начавшие свой собственный бизнес. С ними, понятное дело, были их наречённые жёны — две молодки из ближайших окрестностей, обе очень привлекательные и резвые девицы, ну и несколько друзей из Абботкернела, Уитербери, Меллстока и ещё бог знает откуда; вот и не протолкнуться в доме.
Кухню освободили от мебели для танцев, в гостиной старички забавлялись картами, но в конце концов они променяли их на головокружительные па. Танцующих пар было так много, что строй их тянулся от огромного окна в центре комнаты до задней двери, а через неё в темноту флигеля; фактически, конец процессии увидеть было просто невозможно, и не было точно известно, где там, в отдалении флигеля, среди сучьев и хвороста затерялись последние пары.
Спустя несколько часов в танцевальной гонке те из нас, кто повыше, натыкались на потолочные балки, набивая шишки одну за другой. Первая скрипка отложила смычок, после заявления, что нет смысла играть дальше, когда так хочется танцевать. Ещё через час и у второй скрипки появилось желание пуститься в пляс, таким образом, продолжала играть только третья скрипка, старичок-ветеран с хрупкими запястьями. Однако ему удавалось однообразное вялое пиликанье; так как стульев в комнате не было, а колени его были так же ненадёжны, как и запястья, ему пришлось кое-как опереться на крохотный столик, тот, что прикручен над угловым шкафом, но совсем не по размеру человеку в годах.
Среди тех, кто танцевал больше всех, были две наречённые парочки, что было совершенно естественно в их ситуации. Партнёры в каждой паре безупречно подходили друг другу, вместе с тем пары были полной противоположностью. Избранницу Джеймса Хадкама звали Эмили Дарт, они оба были кроткие, любезные, домашние люди, предпочитающие спокойную жизнь. Стив и его невеста по имени Оливия Паул, напротив, были натурами неугомонными, увлечёнными авантюристами с неиссякающей жаждой познания мира. Обе пары решили пожениться в один день, и он был не за горами. Женитьба Тони словно подтолкнула их последовать его примеру, у людей прямо страсть подражать другим. Мне это известно как профессионалу.
Они кружились в танце так страстно, как это бывает только у юных влюблённых перед свадьбой; и случилось так, что в тот вечер Джеймс пригласил танцевать Оливию, обручённую со Стивеном, а Стивен в это время оказался партнёром невесты Джеймса, Эмили. Все заметили, что смена партнёрш абсолютно не огорчила ни одного из юношей в новой паре. И чем дальше, тем с большим восторгом отплясывали они под очередную мелодию, не меняя упомянутую выше танцевальную рокировку, и если сначала в паре с чужой дамой каждый из них стремился строго соблюдать общепринятую дистанцию в полруки, чтобы чрезмерная близость с ней не вывела из себя её наречённого, то спустя какое-то время кавалеры всё теснее и теснее прижимались к этим дамам.
Время шло, и чем чаще каждый из братьев приглашал на танец не свою невесту, а невесту кузена, тем крепче он прижимал её к себе в вихре танца; и, что особенно примечательно, ни у одного из них не было претензий к поведению другого. Танцы подходили к концу, и я ничего более не увидел в этот вечер, поскольку был среди первых, кто откланялся, сославшись на утренние дела. Но впоследствии я узнал продолжение от осведомлённых людей.
Вольность прикосновений и смена партнёрш во время танцев, как было упомянуто, разгорячили двух наших парней, они переглянулись и поспешили вместе выйти на веранду.
Джеймс, - сказал Стив, - О чем ты думал, когда танцевал с моей Оливией?
Ну, - промычал Джеймс, - Вероятно, о том же, о чём и ты размышлял, танцуя с моей Эмили.
У меня идея, - нерешительно выдавил Стив, - почему бы нам не поменяться невестами навсегда.
И я думал об этом же, - промолвил Джеймс.
Я охотно соглашусь, если ты считаешь, что это возможно.
И я. А девушки что скажут?
Что-то мне подсказывает, - произнёс Стив, - что они особенно не будут возражать. Твоя Эмили льнула ко мне так, как если бы она была только моей, детка моя милая.
И твоя Оливия тянулась ко мне, - проговорил Джеймс. - а стук её сердца напоминал мне бой часов.
Так и договорились, что они выложат всё девушкам, когда все вместе вчетвером будут возвращаться домой. И они это сделали. Перед тем, как им проститься, всё уже было решено — и случилось это под влиянием обжигающего возбуждения, возникшего на той самой свадьбе. Таким образом утром в следующее воскресение свершилось торжество, на котором сидящие в церкви люди с широко открытыми ртами ожидали услышать имена пар новобрачных, известных всем заранее; но, как показалось, не было даже тени удивления, когда все услышали, что женихи поменялись невестами. Паства перешёптывалась и думала, что священник ошибся, пока не удостоверилась в истинности произносимых им имён. Они поженились, как было решено, и каждый отдавал другому своего избранника.
Итак, обе пары жили достаточно спокойно год или два, пока под влиянием времени страсть молодожёнов к собственным супругам не начала утихать, что, как правило, случается в семейной жизни; и оба кузена всё больше и больше подсознательно удивлялись, что же это было за наваждение: в последний момент такое сотворить - пережениться крест-накрест, когда они могли бы жениться на тех, кто им был предназначен провидением, они же были влюблены. Всё ЭТО из-за свадьбы Тони, ясное дело, и они отчасти сожалели, что вообще пошли туда. Джеймс, будучи тихим, душевным, вдумчивым человеком, временами чувствовал огромную пропасть между им самим и его женой, Оливией, которая любила верховую езду, управление экипажем и, в какой-то степени, увеселительные прогулки; и в то же время у Стива, который всегда мотался туда-сюда, была домашняя жена, которая вышивала и вязала каминные коврики, без особого желания выходила за порог своего дома, а с ним выезжала, чтобы только доставить ему радость.
Однако они почти не обсуждали эту путаницу ни с кем из своих знакомых, хотя иногда Стив поглядывал на жену Джеймса и вздыхал; Джеймс, в свою очередь, также вздыхал, глядя на жену Стива. В один прекрасный день эти двое мужчин честно признались друг другу, что они не прочь обсудить это между собой. Вытягивая лица и виновато улыбаясь, отчасти фантазируя, они вместе качали головами с осуждением своей глупости, расстроившей так хорошо спланированный выбор в угоду минутной слабости от смятения чувств и завораживающей страсти танца. Они всё ещё были вполне здравомыслящими и честными молодыми людьми, и всеми силами старались изменить свой жребий, раз уж они сами его выбрали, а не роптать, что ничего нельзя исправить.