У меня совсем недавно появилась прекрасная идея для сериала: люди с разных уголков мира вдруг обнаруживают, что они обладают сверхспособностями. Один парень может летать. Другой может проходить сквозь стены. У чирлидерши тело невосприимчиво для физического вреда. Некий мальчик может перемещаться во времени. Вы понимаете всю идею этого сериала?: нормальные люди, уставшие до смерти от своей полной ограничений жизни, открывают для себя мир удивительных возможностей!
Но есть один подвох: у этих людей, которые думают, что они имеют сверхспособности на самом деле их нет. Их никогда у них не было и никогда не будет. На свете вообще не существует такой штуки как сверхспособности.
Парень, который думает, что может лететь? Прыгает со своего минивэна и получает вывих лодыжки. А тот, который думает что может ходить сквозь стены? Пытается пробежать через стену гостиной и разбивает лбом фотографию своей тещи. Его жена ужасно расстроена. Чирлидерша, невосприимчивая к физическому вреду, бросается вниз лестничного пролета, ломает себе позвоночник, затем лежит и ждёт, когда он чудесным образом срастётся. Но нет – этого, конечно не происходит и она отбрасывает коньки. Мальчик, который думает, что может перемещаться во времени, решает сбежать с теста по математики в Вену времён Моцарта. Он так сильно пытается, пытается и пытается это сделать, что испускает оглушительный пук на весь класс. Его одноклассники лопаются от смеха. Он пытается перенестись в момент времени до того пука, чтобы его не делать, но нет: он так сильно старается, что раздается новый пук. Все в классе, уже катаются . Даже учитель закрывает свое лицо и трясется в беззвучном смехе.
Домохозяйка, которая может заставить объекты парить в воздухе, разбивает любимый аквариум семейства. Пожилая женщина, сверхспособность которой - умение говорить телепатически с животными, получает укус от белки. Когда мысленно она спрашивает белку, почему она это сделала, та кусает ее снова и удирает на дерево. Стриптизерша, сверхспособность которой - умение мгновенно прочесть книгу просто подняв её, входит в книжный магазин в топике и на шпильках и с насмешливым выражением лица начинает поднимать каждую книгу и ставить её на место. Монахиня в Нью-Мексико, сверхспособность которой - умение делать из любых имеющихся ингредиентов вкусный хлеб, даже из грязи или из мертвых жуков, делает булку хлеба, которую все другие монахини отказываются есть.
“Я на самом деле только не давно обедала,” говорит одна.
“Я не могу, сестра, у меня расстройство желудка,” протестует другая.
Мальчик из Вирджинии, сверхспособность которого - умение попадать с одного раза бумажным шариком в мусорку, промахивается шестнадцать раз подряд. Даже когда он подходит прямо к мусорке и кидает шарик прямо вниз, тот отскакивает от края и попадает в кроссовок. Возможно это - моя сверхспособность, думает он: всякий раз, когда я бросаю шарик бумаги, он приземляется в моей обуви. Он бросает шарик, стоя в уже дверях своей комнаты, чтобы увидеть, возвратится ли он назад как бумеранг и приземлится в кроссовок. Но нет. Именно в этот момент проходит мимо, ковыляя, его восьмидесятилетний дедушка, и шарик попадает ему в голову. Он настолько стар, что не замечает этого, только продолжает ковылять дальше. Его сверхспособность вовремя добраться до туалет всякий раз, когда ему это нужно.
В предместьях одного городка у некоего стареющего и лысеющего холостяка есть следующая сверхспособность: он может взять коробку с драгоценной, старинной, идиотской стеклянной посудой своей мамы и швырнуть ее вниз с подвальной лестницы и ничего при этом не разобьется. Позже, в тот же день, когда он ждёт маму домой, он обнаруживает такую сверхспособность: когда она войдет, он сделает ей вокруг головы облако «забывчивости». Или, если оно не получиться то другое – «Мне эта посуда на самом деле никогда не нравилась, радость моя» - облако. В тот момент, когда её машина подъезжает к дому, он открывает новую сверхспособность: он может когда захочет заставить прекратить трястись свои колени. Господи, ну и достанется же ему!
Серхспособность его мамы: она умеет открывать парадную дверь силой мысли. Он слышит, как ее голова врезается в закрытую дверь, как обычно. Затем, как обычно, она выругивается шепотом, и ищет ключи.
Через один квартал происходит еще большее разочарование: Кенни Деннис стоит перед домом Эмилии Ст.Лорент, пытаясь сквозь стену её спальни увидеть её раздетой. Но нет. Все, что он может видеть, это стена. Затем его вдруг кусает оса и он убивает её своим ботинком. Затем появляется сама Эмилия и начинает пристально таращиться на осу, пытаясь применить свою сверхспособность: умение воспламенять своим взглядом всё раздавленное. Но нет. У неё только получается вызвать у себя сильную мигрень. И когда Кенни Деннис стоит всё еще там со своим ботинком в руке, как раз в этот момент стрела вонзается в бедро Кенни, пущенная Фредом Лори, сверхспособность которого: он может выстрелить стрелу в любом направлении и силой мысли направить её в яблочко, установленной в его средней школе, мишени. Лори уматывает отсюда со всех ног, с красным лицом, луком под мышкой, и тут его сшибает автобус, управляемый водителем с закрытыми глазами - Леонардом Мецем, сверхспособность которого: наличие крошечных глаз на каждом кончике пальца.
Скоро после нескольких серий, люди начинают терять даже свои нормальные способности. Одна японка забывает, как говорить по-японски. Некая мамаша из Техаса забывает, как жевать, и что ее дети должны носит штаны. Ее муж также теряет полезнейшую способность, которую он всегда имел: всякий раз, когда он хочет завести интрижку, она у него получается. Это как будто он в это время забывает, что он вообще женат. После каждой интрижки он обнаруживает вторичную способность: забывать, что у него было что то на стороне и не чувствовать ни малейшей вины перед женой.
Сегодня, например, он идет на лево, изменяет с чужой женщиной. Но прямо посередине секса он вспоминает, что он женат. Моя Лори хорошая девочка - почему он должен ей постоянно изменять? В сексуальном плане, у него при этом не очень то получается. Его партнерша тоже недовольна. Ее сверхспособность: всякий раз, когда у нее секс на стороне, парень, всегда, по крайней мере, удовлетворяет её.
Когда он возвращается домой, он видит Лори за столом, с ртом, полным чипсов. Дети носятся по двору в одних трусах. Что делать? Неудивительный что он изменяет Лори.
Итак, ничто, нигде и ни у кого не получается. Атмосфера переполнена страхом неумения. Что за идиоты мы, чтобы считать наши основные способности само собой разумеющимся! Как же была прекрасна жизнь, тогда когда мы еще знали, как управлять автомобилями, застегивать пуговицы на рубашках, заказывать еду на дом, как, в конце концов, нарисовать серию акварелек изображающих различные виды нашей дачи, вообще мы были в состоянии найти эту нашу чертову дачу!
Всё население земли только и может, что беспомощно передвигаться, медленно погибая от голода иили жажды иили от солнечных ожогов или от попыток ласкаться с тигром в диком лесу и т.д: абсолютный апокалипсис неумелости!
Таким образом, мой сериал похож на саму нашу жизнь, где возможности людей всегда далеки от их ожиданий и стремлений и ограничены мерой своей любви. Это же будет здорово для рейтингов. Это сделает мой сериал востребованным у телезрителя.
Первый сезон будет заканчивается примерно так: камера приближает нам картинку одинокого помещения. В нём сидит парень, потерявший способность, которую он всегда имел: умение всегда легко найти способ отлично закончить свой юмористический рассказ.
Он не спал всю ночь, пересматривая своё детище, пытаясь найти приличную концовку, но у него ничего не получается. Его лицо - искаженная маска отчаяния. Камера приближается. Его глаза наполнены почти безумием. Раньше же это было так просто для него! Как же ему теперь из этого вывернуться ? Как, как, как?
Подождите. Да! Эврика! Черт побери, он сделал это! Мало того, что он придумал убийственную концовку; он сломал нисходящую спираль неумелости, заразившую всё человечество! Он заканчивает свой рассказ, затем выбегает, чтобы сказать другим: вы тоже можете это, у вас тоже получиться как и у меня со своей удивительной концовкой! Да, жизнь полна проблем, но мы ходячие чудеса, черт возьми, которые в состоянии подняться выше любых…
Но секунду. Эта концовка... на самом деле, теперь, когда он задумался о ней, она не совсем...
Да. Не имеет смысла.
Хотя подождите. Если изменить вот это…
Нет. Все-равно не работает.
Дерьмо.
Он громко выругивается, вырывает страницу из печатной машинки, чтобы порвать её сначала на половинки, затем на четыре части, затем на восемь, бросить всё в воздух и залиться маниакальным смехом, пока это всё падает на него как снег. Но затем он понимает, что он забыл, как надо рвать страницу, бросать обрывки и маниакально смеяться.
Он возвращается к печатной машинке.
“Горе нам,” хочет он напечатать.
Но получается “Горе задам”.
Затем он начинает рыдать, способность, которая, очевидно, останется одной из последних, которую когда-либо потеряет человек. ♦

http://www.newyorker.com/humor/2008/06/23/080623sh_shouts_saunders

I just had a great idea for a TV show: People from all over the world begin to sense they have superpowers. One guy can fly. Another can walk through walls. A cheerleader is impervious to physical harm. A kid can move back and forth in time. You get the idea: normal people, sick and tired of living under constraint, are busting out, into a world without limits!
But here’s the twist: These people, who believe they have superpowers? They don’t. They never have and never will. There is no such thing as a superpower.
The guy who thinks he can fly? Jumps off his minivan and sprains his ankle. The one who can walk through walls? Tries to run through the living-room wall and breaks a photograph of his wife’s mother. His wife is really upset. The cheerleader impervious to physical harm throws herself down a flight of stairs, breaks her back, then lies there waiting for it to miraculously mend. But no. The cat steps over her. So much for cheerleading. The kid who thinks he can move back and forth through time decides to exit a math test early by time-transporting himself back to Mozart’s Vienna. He tries and tries, so hard that he finally farts really loudly in a wet double-burst. The other kids crack up. He tries to time-transport himself back to the instant before the fart, so he can withhold the fart, but no: he tries so hard, he farts again. The classroom just dissolves into uncontrollable laughter. Even the teacher drops her head to her desk, shoulders heaving.
A housewife who can cause objects to levitate destroys the family aquarium. An elderly woman whose superpower is that she can speak telepathically to animals gets bit by a squirrel. When, using her mind, she asks the squirrel why, it bites her again, then dashes up a tree. A stripper whose superpower is that she can read an entire book just by picking it up goes into a bookstore and keeps picking books up and putting them down, a quizzical look on her face, wearing a crop-top and spike heels. A nun in New Mexico whose superpower is the ability to make delicious bread using any ingredients on hand, even mud, even dead bugs, makes a loaf of bread that all the other nuns decline to eat.
“I actually just ate,” one says.
“Honestly, Sister, I have an upset stomach,” protests another.
A Virginia boy whose superpower is that he can throw a wad of paper into his trash can misses sixteen times in a row. Even when he goes right up to the can and drops the wad directly down, it hits the edge and drops into his gym shoe. Maybe that’s my superpower, he thinks: whenever I throw a wad of paper, it lands in my gym shoe. He throws a wad of paper out the door of his room, to see if it will boomerang back and land in one of his gym shoes. But no. His octogenarian grandfather is just then hobbling by and the wad of paper hits him in the side of the head. He is so old he doesn’t even notice, just keeps hobbling. His superpower is: he can make it to the bathroom on time whenever he likes.
On the outskirts of town, an aging balding bachelor’s superpower is: he can take a box of his mother’s precious stupid vintage glassware and hurl it down the basement stairs and not a single piece will break. Later in the day, as he waits for her to get home, his superpower is: when she comes in, he will make a Cloud of Forgetting form around her head. Or, failing that, a Cloud of Not Really Liking That Glassware Anyway, Sweetie. At this point, as her car pulls up, oh God, he would settle for the superpower of: can make his knees stop shaking under the table whenever he likes. Jesus, she’s going to absolutely smite him.
Her superpower is: can cause the front door to open using only her mind.
He hears her head slam into the closed door, as usual. Then, as usual, she swears under her breath, goes for her keys.
Down the block, more disappointment: Kenny Dennis stands outside the home of Amelia St. Laurent, trying to gaze through her bedroom wall. But no. All he can see is the wall. Then he gets stung by a wasp. He kills the wasp with his shoe. Then, ah, jeez, here comes Amelia herself, face all scrunched up, because she’s trying to burst into flame. But no. She’s only succeeding in giving herself a big migraine. And why the hell is Kenny Dennis standing there with his shoe in his hand? Just then an arrow enters Kenny’s hip, fired by Fred Lowry, whose superpower is: can fire an arrow in any direction whatsoever but still hit the bull’s-eye on a target set up over at the high school via directing the arrow’s course with his mind. Lowry’s hightailing it up the street, red-faced, bow under his arm, when he’s struck by an Omni driven by the blindfolded Leonard Metz, whose superpower is: has a tiny functioning eye in each fingertip.
Soon, in a plot twist, people begin losing even their normal abilities. A Japanese woman forgets how to speak Japanese. A Texas mother forgets how to chew, and that her kids are supposed to wear pants. Her husband also loses an essential ability he’s always had, which is: whenever he wants to have an affair, he just has it. It’s like he totally forgets he’s married. After these affairs, he manifests a secondary ability: forgets he’s had the affair, doesn’t feel the slightest bit guilty.
Today, he goes out, has an affair. But right in the middle he remembers he’s married. Lori’s a nice girl—why must he always do her wrong? Sexually, he performs not so great. His partner’s also sad. Her superpower is: whenever she has a sleazy affair, the guy’s always at least adequate in the sack.
When he gets home, Lori’s at the table, mouth full of chips. The kids are running around the yard in their underwear. What gives? No wonder he cheats on Lori.
Nothing, anywhere, is getting done. There’s great fear in the air. What fools we were, to take our basic abilities for granted! How wonderful life was, back when we still knew how to drive cars, button shirts, call for takeout, paint a series of watercolors depicting various views of our summer house, find our damn summer house in the first place.
The entire population of earth just stumbles around, slowly starving to death and/or perishing of thirst and/or dying of sunburn or of walking right up to and petting a tiger in the wild, and so forth: an absolute apocalypse of ineptitude.
In this way, my TV show is like life, where people’s abilities always fall short of their hopes and aspirations and the extent of their love. This will be great for ratings. It will make my show relatable.
The first season ends like this: We zoom down, into a lonely room. There sits a guy who has lost an ability he’s always had: can easily find a pithy way to end a comic piece of writing.
He’s been up all night revising the bastard, trying to find a decent ending, but nothing’s coming. His face is a contorted mask of desperation. We zoom in closer. His eyes are filled with utter insanity. It used to be so easy for him. How is he going to get out of this? How, how, how?
Wait. He’s got it! For sure! Holy cow, he’s done it! Not only has he come up with a killer ending; he’s broken the downward spiral of incompetence infecting all mankind! He’ll finish the piece, then rush out to tell the others, You can break free, as I have broken free with my miraculous ending! Yes, life is full of trouble, but we are walking miracles, able to rise above any—
Wait a second. That ending . . . actually, now that he thinks about it, it doesn’t exactly . . .
Yeah. Doesn’t make sense.
Unless he—
No. Still doesn’t work.
Crap.
He swears aloud, tears the page from his typewriter, is about to rip it into halves, then quarters, then eighths, and throw it into the air and laugh maniacally as it falls around him like snow. But then he realizes he’s forgotten how to tear paper, throw paper, or laugh maniacally.
He turns back to the typewriter.
“Woe is us,” he intends to type.
“Woas ass,” he types.
Then he bursts into tears, an ability that, apparently, is one of the last a human being ever loses. ♦